Иоганн Вольфганг фон Гёте

Фауст

перевод: Николай Александрович Холодковский

Посвящение

Вы вновь со мной, туманные виденья,

Мне в юности мелькнувшие давно…

Вас удержу ль во власти вдохновенья?

Былым ли снам явиться вновь дано?

Из сумрака, из тьмы полузабвенья

Восстали вы… О, будь, что суждено!

Как в юности, ваш вид мне грудь волнует,

И дух мой снова чары ваши чует.

Вы принесли с собой воспоминанье

Весёлых дней и милых теней рой;

Воскресло вновь забытое сказанье

Любви и дружбы первой предо мной;

Всё вспомнилось: и прежнее страданье,

И жизни бег запутанной чредой,

И образы друзей, из жизни юной

Исторгнутых, обманутых фортуной.

Кому я пел когда-то, вдохновенный,

Тем песнь моя – увы! – уж не слышна…

Кружок друзей рассеян по вселенной,

Их отклик смолк, прошли те времена.

Я чужд толпе со скорбью, мне священной,

Мне самая хвала её страшна,

А те, кому моя звучала лира,

Кто жив ещё, – рассеяны средь мира.

И вот воскресло давнее стремленье

Туда, в мир духов, строгий и немой,

И робкое родится песнопенье,

Стеня, дрожа эоловой струной;

В суровом сердце трепет и смиренье,

В очах слеза сменяется слезой;

Всё, чем владею, вдаль куда-то скрылось;

Всё, что прошло, – восстало, оживилось!…

Пролог в театре

Директор, поэт и комик.

Директор

Друзья, вы оба мне не раз

Помочь умели в горькой доле;

Как ваше мненье: хорошо ли

Пойдут дела теперь у нас?

Тружусь для публики я неизменно:

Она живёт и жить другим даёт.

Уже стоят столбы, готова сцена,

Ждёт праздника взволнованный народ.

У нас ведь все к чудесному стремятся:

Глядят во все глаза и жаждут удивляться.

Мне угождать толпе хоть и не новый труд,

Но всё ж меня берёт невольное сомненье:

Прекрасного они, конечно, не поймут,

Зато начитаны они до пресыщенья.

Вот дать бы пьесу нам поярче, поновей,

Посодержательней – для публики моей!

А ведь приятен вид толпы необозримой,

Когда она вокруг театра наводнит

Всю площадь и бежит волной неудержимой,

И в двери тесные и рвётся и спешит.

Нет четырёх часов, до вечера далёко,

А уж толпа кишит, пустого места нет -

Точь-в-точь голодные пред лавкой хлебопека,

И шею все сломить готовы за билет.

Такие чудеса во власти лишь поэта!

Мой друг, теперь прошу: скорей ты сделай это.

Поэт

Не говори мне о толпе безумной -

Она иной раз вдохновение спугнёт;

Избавь меня от этой давки шумной,

Влекущей мощно в свой водоворот;

Нет, тишины ищу я, многодумный, -

Лишь там поэту радость расцветёт;

Там, только там божественною властью

Любовь и дружба нас приводит к счастью.

Что в глубине сердечной грудь лелеет,

Что просится на робкие уста -

Удачно ль, нет ли, – выйти чуть посмеет

На свет – его погубит суета!

Нет, лучше пусть годами дума зреет,

Чтоб совершенной стала красота!

Мишурный блеск – созданье вероломства,

Прекрасное родится для потомства!

Комик

Потомство! Вот о чём мне речи надоели!

Что, если б для него – потомства – в самом деле

И я бы перестал смешить честной народ?

Кто ж публику тогда, скажите, развлечёт

Весёлой шуткою, ей нужной, без сомненья?…

Нет, как хотите, а держусь я мненья,

Что весельчак заслужит свой почёт

И что забавник не лишён значенья.

Кто интересен публике, мой друг,

Тот говорить с толпою может смело;

Увлечь её – ему пустое дело.

Успех тем легче, чем обширней круг!

Итак, смелей вперёд! Вы можете заставить

Фантазию, любовь, рассудок, чувство, страсть

На сцену выступить; но не забудьте часть

И шаловливого дурачества прибавить.

Директор

А главное, мой друг, введите приключенья!

Глазеть на них – толпе нет выше наслажденья;

Ну, и пускай толпа, разиня рот, глядит…

Причудливую ткань раскиньте перед нею -

И вы упрочили за пьесою своею

Успех, и к вам толпа уже благоволит.

Пусть масса массу привлекает!

Пусть каждый кое-что на вкус получит свой!

Кто много предложил, тот многим угождает -

И вот толпа идёт, довольная, домой.

Смелее всё в куски мельчайшие крошите -

И этот винегрет успех доставит вам.

Легко вам выдумать, легко представить нам!

Что пользы, если вы им «целое» дадите?

Ведь публика ж его расщиплет по кускам.

Поэт

И вы не видите, как гнусно и постыдно

Такое ремесло? Иль не художник я?

Дрянных писак пустая пачкотня

У вас вошла уж в правило, как видно.

Директор

Не может нас упрёк подобный оскорбить;

Ведь всякий человек, рассудок свой имея,

Берёт оружие, какое бьёт вернее.

С волками жить – по-волчьи выть!

Кто ваша публика, позвольте вас спросить?

Один приходит к нам, чтоб скуку утолить,

Другой, набив живот потуже,

Спешит сюда переварить обед,

А третий – что для нас всего, пожалуй, хуже -

Приходит нас судить по толкам из газет.

Для них одно – театр, балы и маскарады:

Лишь любопытством весь народ гоним;

А дамы – те идут показывать наряды:

Чтоб роль играть, не нужно платы им.

О чём вы грезите? Спуститесь-ка пониже!

Вам хорошо смотреть с надзвёздной вышины!

Нет, вы взгляните-ка поближе!

Те грубы, эти холодны!

Тот хочет пьянствовать недели,

А тот в игорный дом идёт…

Смешно, когда поэт зовёт

Великих муз к ничтожной цели!

Прошу вас об одном: побольше сочинить,

Как можно более – вот в чём моё стремленье!

Запутайте толпу, введите в заблужденье;

Иначе – верьте мне – ей трудно угодить.

Что с вами? Или вас коснулось вдохновенье?