Фаворит. Боярин

— Только ничего ты там нового не сыщешь дочка. И коли желаешь уличить в чем Ивана, то вина его только в одном.

— И в чем же?

— В том, что меня выгородил, — решив не поминать Горячинова, произнес Пятницкий, словно в омут с головой.

— И в чем же он тебя выгородил?

— Нападение на тебя, в первый твой приезд в Псков. К тому делу имели касательство покойные бояре Аршанский и Медведков. Ну и я грешный.

— Ты-ы?

— Я, княгиня. Не знали как воспротивиться руке Рюриковичей, вот и удумали. А под то дело обратились все втроем к Жилину. Тот и взялся все устроить. Так вот, единственная вина Карпова только в том, что он устроил все так, чтобы ни купец, ни Медведков, не упомянули моего имени в связи с тем делом, а взяли всю вину на себя.

— И тому никаких свидетельств?

— Никаких, княгиня, — глядя ей прямо в глаза, ответил боярин.

— И отчего ты все это говоришь мне?

— Из друзей, порой случаются предатели, из врагов, самые преданные друзья. Я хочу служить во славу Пскова, хочу чтобы земля эта оставалась вольной. Но для этого мы должны измениться. Мы много по этому поводу говорили с Иваном, и на многое я теперь гляжу иначе. Ить, мы и впрямь, в погоне за выгодой, забываем о нашей земле и долге перед людьми. А можно и о том помнить, и о себе не забывать. Вот на то, этот молодой и открыл мне глаза.

— Меня он с самого начала держал в своих планах? — Глядя на боярина с прищуром, поинтересовалась Лиза.

— Только в подспорье князю Трубецкому. А на стол княжий тебя призвать предложил уже я. Он только озвучил те слова на совете.

— Ох и наворотили вы тут. Москве обзавидоваться впору.

— Да оно как-то само, узелок к узелку, петелька, к петельке, и сплелись тенета[28], что и сам диву даюсь.

— Прости, Ефим Ильич, но как относиться к тебе теперь, я и не знаю.

— А то жизнь сама все по местам расставит. Просто обождать надо, знать и помнить.

— Уж поверь, я о том никогда не забуду. Не смогу.

— А и никто не смог бы.

— Ефим Ильич, а что там по поводу шведского ультиматума порешили? — Меняя неприятную тему разговора, поинтересовалась Лиза.

— А ничего не порешили. Мол как заявятся, так и получат по сусалам. Чай не впервой, — пожав плечами, ответил боярин.

— И все?

— Ну отчего же. Сам ить ведаешь, укрепления приводим в порядок, арсеналы проверяем. Пополняем запасы пороха. Инспектируем состояние пушек по всем крепостям. Этой зимой в Ивангород да Гдов, новые пушки отлили и поставили. Ополчению учение провели, не чета иным годам. И народ к тому с пониманием. Чай прошлым летом ляхи встряхнули нас малость.

— А Карпов?

— А что Карпов?

— Ну так ультиматум-то только его и касается.

— Его, паразита такого, — с явным уважением, и с усмешкой, подтвердил Пятницкий. — Да только он молчит.

— Как молчит?

— А вот так. Молчит и все тут. Его все пограбить да извести хотели, а он только молча резался, и злил ляхов. Потом заявились большими силами он им всем так кровь пустил, что небо с овчинку показалось Не серчай, княгинюшка, но я-то уж ведаю, как там оно на самом деле было при Бобровне. Нужды в твоем покойном муже там уж и не было.

— То и я ведаю, — продолжая внимательно глядеть на Пятницкого, кивнула Лиза.

— Вот и теперь, шведский посол распаляется, старается, в народ разные слухи запускают, мол через Карпова в Псков беда великая прийти может. А он аспид такой, и в ус не дует, и в бороде не чешется.

— И?

— Так всяких хватает. И тех, что подхватывают те слухи, мол Карпов не обеднеет, коли со шведами наукой поделится. А как и с ними горемычными, так и вовсе всем хорошо будет. А как швед придет, так тут уж не до радости будет. Но то так, не серьезные разговоры. Все больше завистники до чужого добра.

— А Карпов, стало быть, молчит?

— Молчит. Да только, сдается мне, что лучше бы он слово молвил. Все шведам спокойнее было бы. А то поди пойми, чего он там удумал в своем Замятлино.

— А что он там удумал?

— Так никто не ведает, княгиня. Ни швед, ни мы горемычные. Он ить к себе никого не пускает.

— Так-таки и не ведаешь, Ефим Ильич?

— Так. Кое-что, — сделав неопределенный жест, ответил боярин, и начал пояснять. — Знаю, что на берегу Великой поставил верфь, и сладил там корабли, невеликие, на манер иноземных бригантин. Причем строил из сырого леса, а потому и прослужат недолго. Что на Карпова не похоже, потому как он ко всему подходит обстоятельно. И деньгу вот так, за здорово живешь он выбрасывать не станет. Ведаю, что в конце зимы, к нему прибыло около трех сотен казаков донцов, что до замирения с султаном, промышляли в Русском море разбоем.

— Готовится к войне на море? Ну или напустить на шведов каперов. И сколько кораблей? — Перебив боярина, поинтересовалась Лиза.

— Четыре.

— Четыре? Хм. Но с другой-то стороны, а сколько еще должно быть. Да только, где у них будет порт? Ивангород? Но коли швед придет, то сразу перекроет реку.