Фаворит и узник

У Евгения Петровича оставались друзья и среди чекистов, военных, творческих личностей. Значит, они к нему тянулись, а он тянулся к ним из-за элементарной человеческой доброты. В числе благодарных за сделанную когда-то доброту в друзьях ходили Майя Плисецкая и ее муж композитор Родион Щедрин. С последним Евгений Петрович не только дружил, но и часто рыбачил. Оба были страстными любителями удочки и спиннинга…

Прима балета, всемирно известная балерина в своей книге «Я, Майя Плисецкая» писала:

«Я не забыла и никогда не забуду, что Евгений Петрович Питовранов принял участие в моей запутанной судьбе. И тогда в 1959 году, и позже. Да, он работал в КГБ. В чине генерала… Но там были разные люди. Казните меня, но я убеждена в этом. Негодяи, кровопийцы, палачи… Но были и исключения. Питовранов недолгое время был начальником контрразведки Советского Союза…

Профессиональный контрразведчик. В 1952 году по злобному доносу его арестовали и приговорили к расстрелу. В подвалах той же Лубянки — пытали. Жена — Елизавета Васильевна — с тремя маленькими детьми жила на то, что распродавала книги из домашней библиотеки. Мужество, с которым он держался на допросах, и смерть Сталина сохранили ему жизнь… Я не знаю всех извивов и перипетий его биографии. Но знаю, чувствую, что трагизм собственной судьбы отозвался участием в моих злоключениях…»

А теперь перебросим мостик воспоминаний к одному из руководителей контрразведки, а затем и разведки, заместителю председателя КГБ СССР генерал-полковнику Ивану Алексеевичу Маркелову, которого Евгений Петрович Питовранов еще в 1949 году вызвал как квалифицированного специалиста из Новосибирска и оставил в Москве. Вот что он сказал о своем старшем товарище: «На службе я почти сорок лет, да и вообще уже прожито немало. Но такого человека, как Евгений Петрович, больше не встречал. Он — уникален».

Его уникальность в том, что он всегда был открыт и доступен.

Природа щедро его наделила многими добродетелями: крепким здоровьем, проницательным умом, уравновешенным характером, неуемной любознательностью, что явилось фундаментом для развития способности аналитически мыслить, смелости, решительности и коммуникабельности. Нет, нет — это не лубочный герой, а живой человек: решительный, но не прямолинейный, смелый, но и осмотрительный. Это был огонь и лед — он умел любить и презирать! Он всегда был нацелен на большое дело в вопросах госбезопасности страны. Такие люди не способны на мелочность типа «оцеживать комара».

Но незаметно приблизившаяся старость делала каждый день свое черное дело. Нет, не было панического страха, как и не происходило переоценки ценностей. Однако это было время не только физиологического заката организма, когда стали беспокоить плохие сны. Но больше угнетала плохая действительность. Только теперь он окончательно понял, что такое старость: это когда каждый день чувствуешь себя на два дня старше и знаешь все жизненные ответы, но никто тебя не спрашивает и не задает никаких вопросов. Правда, настоящие друзья не забывали: интересовались, спрашивали и приезжали. Они наведывались к нему часто, но с каждым годом их становилось все меньше и меньше — уходили они далеко-далеко, и только воспоминания да черно-белые фотографии напоминали, что они недавно были рядом…

Он любил общение, любил семью и друзей, ненавидел и презирал открытых врагов и мнимых попутчиков.

Так случилось, что его загородный дом оказался по соседству с дачей коллеги, одного из заместителей министра госбезопасности СССР — фамилию не стоит называть, который еще в 1951 году, поддавшись угрозам следователя Рюмина, оклеветал Евгения Петровича и фактически обрек его на длительные и суровые муки в камере смертников.