Фаворитка

Признаться, слушала я с интересом, но вовсе не с тем, на какой рассчитывал приговоренный. Мне было любопытно, как далеко он зайдет в своих восхвалениях. Да и свои выводы я продолжала делать. Уже сейчас я могла со всей уверенностью сказать, что матрос Лайсс Утткер, в отличие от своего капитана, является человеком хитроумным, и язык у него и действительно хорошо подвешен. Он всеми силами старался подобрать ключик к моему женскому сердцу, увы, не догадываясь, что все комплименты разбиваются об меня, как волны Тихого моря о скалу, на которой стоял мой дворец.

И если наместник больше наблюдал за мной, пытаясь понять, начала ли я уже таять или же еще держусь, то капитан постепенно закипал. Он вскинул голову и не сводил с матроса тяжелого взгляда. Его кулаки вновь сжались, и Стиренд даже подался вперед, но пока еще сдерживался. Он был уверен, что расшаркивания Утткера уже попали в цель. Чтобы избежать взрыва, я подняла руку, останавливая сладкоречивый поток, и напомнила:

— А теперь по существу, господин Утткер. Назовите причины, по которым я должна изменить приговор капитана Стиренда.

— Я опять увлекся, — удрученно вздохнул матрос. — Но сложно удержаться, когда…

— Кажется, вам вовсе нечего сказать в свое оправдание, — отметила я. — А раз нечего, то мы попросту теряем время. Я вынуждена отклонить ваше прошение, господин Утткер. Уведите приговоренного.

Стиренд откинулся на спинку стула и заметно расслабился, даже усмехнулся. А вот арестант не сумел сдержать своего изумления. Рот его приоткрылся, глаз, затекший меньше своего собрата, распахнулся, и, когда гвардеец накрыл ладонью плечо Утткера, тот вывернулся и бросился ко мне. Разумеется, до стола он даже не добрался, упал на колени, поверженный ударом моего телохранителя. Звякнула сталь, и к горлу матроса прижался нож.

— Нет, — коротко велела я гвардейцу, а затем обратилась к матросу: — Теперь, когда у моей доброты появились границы, а про красоту уже всё сказано, возможно, вы готовы перейти к делу, господин Утткер? Как видите, мой телохранитель ретив в исполнении своих обязанностей, в отличие от вас. Ни шутить, ни выжидать он не станет. Потому вернитесь на месте и воспользуйтесь последним шансом. Вы меня услышали?

— Да, ваша светлость, — хрипловато ответил арестант.

Гвардеец вернул нож в ножны, рывком поставил Утткера на ноги и оттащил на прежнее место. Теперь он не спешил отойти. Мой верный телохранитель остался за спиной матроса молчаливой, но опасной тенью. Кивнув ему, я обвела взглядом присутствующих.

Граф Нестдер едва заметно улыбнулся и отсалютовал мне, показав, что оценил маневр. Судя по всему, его любопытство было удовлетворено, я не вкусила мёда, лившегося с языка матроса Утткера. А вот Стиренд, едва выдохнув, вновь напрягся. Он метнул в меня взгляд из-под бровей, но пока сдержал восклицание, которое я угадала и без слов: «Зачем?!». Поджав губы, я несколько мгновений взирала на капитана, пытаясь понять, что он скрывает, а после вернула свое внимание приговоренному.

— Говорите, — велела я матросу.

— Я невиновен, — уверено произнес Утткер. — Я не делал ничего из того, в чем меня обвинили. Да, я пил вместе с теми четырьмя матросами, которые потом избили офицеров. Да, говорил, хотел бы жить не в кубрике, а в каюте. Но я никого не подговаривал нападать на офицеров. Те четверо матросов, с которыми я пил, сами высказали недовольство. Однако никто не собирался драться. Мы вернулись на корабль, и вахтенный офицер, сказал, что мы перепились, как свиньи и велел убираться в кубрик. С этого всё и началось. Матрос Рухс нагрубил в ответ, офицер его ударил. За Рухса заступился его приятель. Это он первым нанес удар вахтенному. Потом прибежал второй офицер, он ударил приятеля Рухса, тогда взвились остальные. Я не участвовал в этой драке, даже призывал успокоиться.

— Сама добродетель! — не выдержав, язвительно воскликнул Стиренд.

Утткер не обратил на него внимания, я тоже, лишь бросила короткий взгляд на наместника. Тот уже сжал плечо Стиренда, призывая его к молчанию.

— Продолжайте, — благожелательно произнесла я.

— После того, как завязалась драка, прибежала вся вахтенная смена. Нас скрутили и бросили в трюм.

— Взяли всех, кто участвовал в драке? — уточнила я.

— Да, — кивнул Утткер. — Всех, кто участвовал в драке. Потом бросили в трюм, и там мы находились до утра, а утром…

— Минуту, господин Утткер, — мягко остановила я. — Как вы попали в трюм?

Он в недоумении посмотрел на меня.

— Я же говорю, нас скрутили…

— Но ведь вы сказали, что взяли всех, кто участвовал в драке, так?

— Так, ваша светлость.

— Но вы в ней участвовали и даже призывали одуматься. Тогда почему вы оказались в трюме?

Матрос на миг нахмурился, а после расправил плечи и ответил:

— Я пытался оттащить одного из буянов. Парни просто не разобрались и схватили меня вместе со всеми.

— Это так, господин капитан? — я перевела взгляд на Стиренда.

— Нет, — ответил тот. — Он никого не оттаскивал. Стоял неподалеку и смеялся, глядя на происходящее.