Фаворитка

— Прошу уточнить, в чем я перешла грань, — спокойно ответила я. — Мне нужно понять, что же так прогневило моего господина. Пока мы говорим о несуществующей угрозе, не так ли? Вы помянули случай, которому предваряли три удачные беременности и роды. А если верить вашим опасениям, то вы и вовсе собираетесь довести меня до изнеможения, вынуждая ближайшие лет шесть или семь пребывать в определенном состоянии. Однако в моем присутствии на Совете вы видите угрозу, а в бесконечных беременностях – нет. Ах, простите, — я улыбнулась, — о моем здоровье мы не говорим, иначе бы стало очевидно, что бездействие приведет к более печальным последствиям, чем какая-либо деятельность. Нервничать и переживать я, безусловно, буду, но этому поспособствует замкнутое пространство моих покоев и бесконечное однообразие лиц, которые будут окружать меня…

— Отчего же покои? — несколько нервно усмехнулся король. — Есть прогулки, балы, приемы…

— То есть танцы моему положению угрожать не будут? А как же переезд до резиденции? Оставите меня в столице, где я буду забыта вами на всё лето? И в то время, когда я буду в муках рожать очередного ребенка в столице, мой супруг будет отплясывать на балу в Лакасе с менее обремененной дамой, так?

— Ваша светлость, — сквозь зубы сцедил монарх, — я еще раз настоятельно прошу вас взять себя в руки и подумать, что вы говорите.

— А что я говорю? Лишь по существу вопроса. Рассматриваю его более углубленно. Совет – это малая толика времени среди череды многих лет. Однако здесь дитя будет в опасности, а за пределами вашего кабинета – нет? Как мне вообще исполнять обязанности хозяйки Двора, если я могу расстроиться из-за непонятливости слуг или оплошности распорядителя? Вокруг столько скрытой угрозы для вашего дитя, если рассуждать с вашей точки зрения, что меня и вправду остается приковать к постели и все девять месяцев вливать сонное зелье, чтобы ни разу не проснулась и не осознала всей плачевности своего положения.

— Ваша светлость...

Я отмахнулась:

— Простите великодушно, государь, но всё это чушь. Беременные фрейлины и придворные дамы продолжают исполнять свои обязанности, пока не приходит срок родов, и лишь тогда они удаляются в свои поместья, а спустя месяц уже вновь возвращаются ко Двору. Господа советники! — воскликнула я, и они вздрогнули от неожиданности. — Вы ведь все женаты, и у каждого из вас имеются дети, у кого-то и вовсе пятеро. Вы больше знаете о беременности, так скажите же мне, неужто ваши жены становились на это время немощными калеками? Ответьте!

Заговорить никто не спешил. Советники настороженно посматривали на короля, опасаясь сказать то, что можно вызвать его негодование.

— Я могу судить по своей сестрице, — не дождавшись ответа, снова заговорила я. — Так вот ее сиятельство стала матерью уже четырех очаровательных малышей. И ни одна из беременностей не стала препятствием для того, чтобы не заниматься нашим Фондом или же помогать супругу в его делах. И сколько бы раз я не навещала ее, графиня Гендрик встречала меня цветущим видом и улыбкой. То же могу сказать о графине Энкетт. За те семь лет, что я знакома с ее сиятельством, она дважды отправлялась в поместье своего супруга для того, чтобы разрешиться от беремени. Ее обязанности при Дворе не были ей в тягость, и Двор она покидала за месяц до назначенного срока, и возвращалась назад, препоручив своих детей родителям графа Энкетта, кормилицам и нянькам. И так происходит с каждой замужней придворной дамой. Что до меня, то мне не придется куда-то уезжать, а оставлять дитя с няньками я буду вынуждена в любом случае: приемы, балы, торжества, благотворительные выезды. Никто из королев не просиживал над колыбелью безотлучно. Иначе я вовсе не смогу исполнять даже те обязанности, которые были издревле предписаны супруге монарха. И потому я требую пояснить мне, чем моя беременность будет отличаться от всех прочих, кроме того, что я буду вынашивать королевское дитя? Я молода, моему здоровью позавидует любой из вас. Так почему же высиживать на балах я смогу, а присутствие на Совете превратится для меня в пытку?

Мне никто не ответил. Ив постукивал по столу кончиками пальцев. Его рассеянный взгляд был устремлен в сторону, и казалось, что монарх вовсе отключился от происходящего. Я глядела на советников. Они избегали моего взгляда, но сами смотрели на короля, ожидая его реакции. Не сдержавшись, я усмехнулась и поднялась со своего места. Я понимала сановников, но не могла снести этого трусливого молчания. Впрочем, они – не я, с ними король не будет вести долгих споров. Хотя и меня он уже начал слышать много хуже, чем было раньше. Пройдет не так много времени, и его слух для меня закроется.

— Проклятье, — тихо выругалась я и отошла к окну. — Будто в лабиринте блуждаю. О, Хэлл…