Фавориты Фортуны

– Помни, – сказал Метелл Пий Гаю Меммию, когда тот готов уже был отправиться в Новый Карфаген, – что твои войска более драгоценны, чем твоя собственная шкура. Если дела примут скверный оборот, то есть если Помпей не добьется успеха, в котором он так уверен, – укрой своих людей в надежном месте, чтобы уберечь их от нападения. Ты хороший, надежный человек, Меммий, и я не хочу потерять тебя. Но не забывай о своих людях.

С торжественным выражением на красивом лице новый квестор Помпея, к тому же его зять, повел свой единственный легион на восток через страну, считавшуюся самой богатой и самой плодородной на земле, – богаче, чем Кампания, чем Египет, чем провинция Азия. С благоприятным климатом, щедро орошаемая реками, которые питали горные снега, с аллювиальными землями, Дальняя Испания была житницей, зеленая весной и ранним летом, золотая в период богатого урожая. Ее скот был тучным и плодовитым, ее воды изобиловали рыбой.

С Гаем Меммием путешествовали два человека – не римляне и не испанцы. Дядя и племянник почти одного возраста, оба именовались Кинаху Гадашт Библос. По крови они были финикийцами, гражданами большого портового города Гадеса, основанного как финикийская колония почти тысячу лет назад и сохранившего свои финикийские корни и обычаи. Принять правила карфагенян им было нетрудно, поскольку у карфагенян тоже финикийские корни. Потом пришли римляне, и люди Гадеса, приняли их. Гадес процветал, и постепенно местная знать поняла, что их город неразрывно связан с Римом. Вожди варварских племен стремились укрепить свое влияние на цивилизованное население, жившее по берегам Срединного моря, и жители Гадеса очень боялись, что в конце концов римляне посчитают, что не стоит сохранять за собой Испанию, и уйдут. Именно по этой причине дядя и племянник путешествовали с Гаем Меммием и его единственным легионом. Они хотели быть полезными Риму и помогать ему, чем могут. Меммий с радостью поручил им отвечать за снабжение и использовал их также как переводчиков. Поскольку ему трудно было произносить их финикийское имя и поскольку оба говорили на латыни с сильным акцентом, новый квестор Помпея дал им прозвание Бальб, что означало «картавый». Хотя Меммий не мог понять почему, но дядя и племянник остались очень довольны своим латинским прозвищем.

– Гней Помпей велел мне идти через Ад-Фраксин и Элиокроку, – сказал Меммий старшему Бальбу. – Нам действительно следует пойти этим путем?

– Думаю, да, Гай Меммий, – ответил Бальб, чей крючковатый нос, высокие скулы и очень большие черные глаза выдавали еврейскую кровь. – Значит, мы будем идти по течению Бетиса до его западных истоков, затем перевалим через горы Ороспеда в самом узком месте. Это водораздел, и если мы двинемся от Ад-Фраксина в Басти, то выйдем на дорогу, ведущую в Элиокроку. Из Элиокроки мы быстро спустимся на Ковыльное поле, равнину вокруг Нового Карфагена, которую римляне называют Контестанией. Другие пути не лучше этого.

– И какое сопротивление мы можем встретить?

– Никакого, пока не перейдем горы Ороспеда. А за ними – кто знает?

– А контестаны за нас или против нас?

Бальб пожал плечами в своей странной манере:

– Разве можно быть уверенным в испанском племени? Контестаны всегда жили вблизи цивилизованных людей. Что-нибудь это да значит. Но Серторий тоже цивилизованный человек, и все испанцы восхищаются им.

– Тогда – что увидим, то увидим, – сказал Меммий и больше об этом не думал: сначала надо дойти до Элиокроки.

Пока Гай Марий не открыл рудники в горах между Бетисом и Аной (впоследствии их назвали Мариевыми горами), горы Ороспеда были главным источником свинца и серебра для Рима. Южная часть хребта поросла редким лесом. Здесь пролегал путь Меммия. В общей сложности ему предстояло преодолеть триста миль, на двести миль меньше, чем Помпею, но, поскольку дорога была труднее, Меммий вышел раньше Помпея, в середине марта. В конце апреля, не торопясь, он спустился с гор Ороспеда к небольшому городу Элиокрока на южном рукаве Тадера. И перед ним открылось Ковыльное поле.

Пробыв в Испании слишком долго, чтобы доверять аборигенам, Меммий заставил легион подтянуться и осторожно направился к Новому Карфагену, который располагался в тридцати милях юго-западнее. И мудро сделал, как он вскоре обнаружил. Пройдя немного по хорошей рудниковой дороге от Элиокроки, он наткнулся на контестанов. Меммий пообещал Юпитеру Всесильному пожертвовать теленка, если ему удастся сохранить свой легион, достигнув безопасного места. Таким местом явно был Новый Карфаген. Гай Меммий не стал тратить время на поиски убежища где-нибудь вне полуострова.