Фавориты Фортуны

Три года прошло с тех пор, как Метелл Пий и его восемь легионов прибыли в Дальнюю Испанию, и все три года Серторий превосходил его в военном искусстве и разгадывал все его планы. Никто не уважал Квинта Сертория и его легата Луция Гиртулея так, как уважал их Метелл Пий Поросенок. И никто не знал лучше, чем он, как тяжело будет — даже для Помпея — победить Сертория и Гиртулея. Что касалось Метелла, трагедия заключалась в том, что Рим не давал ему времени. Согласно Эзопу, побеждает не торопливый, но упорный. А Метелл Пий как раз и был воплощением не торопливого, но упорного человека. Он зализывал раны, перестраивал свои силы, чтобы компенсировать потерю одного легиона, и потом скрывался в своей провинции, не провоцируя Сертория. Он действовал очень осторожно. Ибо пока Метелл Пий ждал и собирал данные разведки о передвижении Сертория, он размышлял. Он верил, что Сертория можно побить. Просто он считал, что Сертория нельзя побить обычным способом. Метелл был убежден: решение проблемы, по крайней мере частичное, заключается в организации более хитрой разведывательной сети — вроде той, которая сделает для Сертория невозможным предвидеть передвижение его войска. Поначалу кажется, что это трудная задача, поскольку аборигены служили источником информации как для Метелла, так и для Сертория. Но эту задачу можно выполнить! Метелл Пий неспешно придумывал способ.

Теперь в Испанию вступил Помпей, наделенный Сенатом (или, точнее, Филиппом) равными полномочиями и уверенный в своих талантах, намного превосходящих таланты Сертория, Гиртулея и Метелла Пия, вместе взятых. Ну что ж, время научить Помпея тому, о чем Помпей, как очень хорошо знал Метелл Пий, и слышать не хотел. Время и несколько поражений. О, нет сомнения, что молодой человек храбр, как лев. Но Поросенок знал Сертория, когда ему было еще восемнадцать лет, и знал, что Серторий тоже храбр, как лев. Что еще важнее, Серторий был военным преемником Гая Мария. Он понимал искусство войны так, как мало кто за всю историю Рима. Однако Метелл Пий уже начал разнюхивать слабые стороны Сертория и был почти уверен, что слабость Сертория заключалась в его представлении о самом себе. Если разрушить представление Сертория о его собственных великих и необыкновенных способностях, то Серторий будет уязвим.

Но Серторий не станет уязвим только потому, что какой-то Гней Помпей Магн окажет ему сопротивление на поле боя.

В кабинет Метелла Пия вошел его сын, предварительно постучав и получив разрешение войти. Метелл Пий строго соблюдал правила этикета. Сын великого понтифика был всем известен как Метелл Сципион (наедине отец звал его Квинт). Полное его имя звучало величественно: Квинт Цецилий Метелл Пий Корнелиан Сципион Назика. Сейчас ему было девятнадцать лет. Целый год он путешествовал, прежде чем войти в штат отца в качестве контубернала. Метелл Сципион был очень доволен тем, что он — как и его отец до него — мог проходить военную службу под руководством своего отца. Родительская связь не была кровной, ибо Метелл Пий усыновил старшего сына сестры своей жены Лицинии, которая вышла замуж за Сципиона Назику. Почему старшая Лициния была так плодовита и родила много детей, а младшая Лициния оказалась бесплодной, Поросенок не знал. Такие вещи случаются. В подобных случаях муж либо разводился со своей бесплодной женой, либо — если он любил ее, как Поросенок любил свою Лицинию, — усыновлял кого-нибудь.

В целом Поросенок был доволен результатом этого усыновления, хотя, может быть, и хотел бы, чтобы мальчик был более умным и менее заносчивым. Но последнего следовало ожидать. Да, Сципион Назика был очень заносчив. Высокий и хорошо сложенный, Метелл Сципион всегда расхаживал с надменным выражением лица, которое должно было возместить отсутствие привлекательности. Его глаза были серо-голубыми, волосы очень светлыми — он совсем не походил на своего приемного отца. И если кто-то из его современников (например, молодой Катон) и говорил, что Метелл Сципион всегда выглядит так, словно у него под носом что-то плохо пахнет, все соглашались: действительно, он постоянно воротит нос. С десяти лет он был обручен с дочерью Мамерка и его первой жены Клавдии Пульхры, и хотя молодые люди очень часто ссорились, Метелл Сципион был искренне привязан к Эмилии Лепиде, равно как и она к нему.

— Послание от Гнея Помпея Магна из Эмпорий, — сказал Метелл Пий, помахав письмом в воздухе, но не желая, чтобы сын прочел его.

Выражение лица Метелла Сципиона сделалось еще более высокомерным. Он презрительно фыркнул.

— Это оскорбление, отец, — сказал он.

— В определенном смысле — да, Квинт. Но содержание его письма очень позабавило меня. Наше блестящее молодое военное чудо явно считает Сертория тупицей в военном деле! Никто не смеет сравниться с Помпеем Магном!

— Понимаю, — молвил Метелл Сципион, садясь. — Помпей воображает, будто способен справиться с Серторием за одну короткую кампанию, да?

— Нет, нет, сынок! За три кампании, — кротко ответил Поросенок.

* * *