Фавориты Фортуны

Как только центурионы сообщили, что солдаты достаточно отдохнули и могут идти дальше, Метелл Пий начал свой марш к устью реки Сукрон. Время требовало, чтобы он перешел внушительный горный массив позади Сеговии, не пытаясь обойти его. Горы Карпетанов (так его называли) оказались доступными даже для повозок, запряженных волами. К тому же переход был коротким, около двадцати пяти миль. За Сеговией находился Миакк, за Миакком — Сертобрига. Метелл Пий и его армия прошли далеко к югу от них, создавая у их обитателей впечатление, будто они видят Гиртулея и испанскую армию, возвращающихся в Ламиний.

После этого предстоял изнурительный переход через местность, такую сухую, что даже овцы, казалось, избегали ее. Но и здесь регулярно попадались русла рек, питаемые грунтовыми водами. И расстояние до верхнего Сукрона оказалось не таким большим, чтобы армии Метелла что-то угрожало. Жара, конечно, стояла чудовищная, не было никакой тени. Но Метелл Пий шагал только ночами, при лунном свете, а днем заставлял людей спать в тени палаток.

Какой инстинкт заставил его перейти Сукрон и выбраться на северный берег, как только он подошел к реке, — этого Метелл Пий так и не понял. Ниже по течению была трясина песчаного галечника, и понадобилось бы значительно больше времени, чтобы перейти реку вброд. Легионы находились уже на северной стороне потока, когда, готовясь к маршу перед заходом солнца, Метелл и его люди услышали вдали звуки боя. Был предпоследний день квинктилия.

* * *

С рассвета до захода солнца Квинт Серторий наблюдал, как Помпей расставляет свои легионы для предстоящего боя, и гадал: останется Помпей или уйдет. Серторий хотел, чтобы Помпей ушел. Как только Помпей покажет спину, он поймет, что допустил ужасную ошибку. Или парень очень умен и знает, что делает, или же какое-нибудь удачливое божество стоит за его плечом и убеждает ждать час за часом под этим палящим солнцем.

У Сертория дела обстояли не лучшим образом, несмотря на многие преимущества, которые его радовали, — способность солдат выносить жару, достаточное количество питьевой воды, очень хорошее знание местности. Во-первых, никаких известий от Луция Гиртулея с тех пор, как тот дошел до Сеговии: кроме той короткой записки, в которой говорилось, что Метелла Пия там нет, но что он будет ждать тридцать дней, чтобы увидеть, появится ли «старикашка» прежде, чем он, Гиртулей, пойдет на соединение с Серторием. Во-вторых, разведчики, расположившиеся на высоких холмах, не увидели пыли, стелющейся по сухой долине реки Сукрон, — пыли, которая означала бы, что Гиртулей возвращается. И — самая большая неприятность! — Диана исчезла.

Маленькая белая олениха находилась с ним всю дорогу из Оски. Ей не мешали ни сражения, ни обычный хаос большого скопления людей на марше, ни летнее солнце (которое должно было бы обжигать альбиноса, но не обжигало — еще один знак ее божественного происхождения). А потом, когда он расположился здесь, у Сукрона, с Гереннием и Перперной, заняв выгодную позицию у Валентин, Диана исчезла. Однажды ночью Серторий ушел спать в командирскую палатку, зная, что животное ночует там, свернувшись возле его постели, а проснувшись на рассвете, увидел, что Дианы нет.

Сначала ее отсутствие не беспокоило Сертория. Она была приучена никогда не пачкать в помещении. Поэтому Серторий просто подумал, что олениха удалилась по своим делам. Но когда Серторий завтракал, Диана обычно тоже завтракала. А летом она всегда по утрам очень хотела есть. Но она не вернулась, чтобы поесть.

Это было тридцать три дня назад. Тревога его росла. Серторий все искал по окрестностям, но без результата, потом начал расспрашивать людей, не видел ли кто-нибудь оленя. Новость распространилась мгновенно, словно огонь по сухому хворосту, и весь лагерь в панике разбежался в поисках оленихи. Серторий вынужден был издать строгий указ, что дисциплину следует соблюдать даже в том случае, если исчезнет сам Серторий.

Это существо значило так много, особенно для испанцев. Дни шли, Диана не появлялась, моральное состояние армии падало. И все это усугублялось глупым поражением у Валентин по вине Перперны, который отказался сотрудничать с беднягой Гаем Гереннием. Серторий очень хорошо знал, что виноват был Перперна, но его люди не сомневались: виновато исчезновение Дианы. Белая олениха была удачей Сертория, и теперь удача покинула его.

Солнце почти уже село, когда Серторий ввел армию в бой, уверенный в том, что его войска в значительно лучшем состоянии, чем войска Помпея, страдавшие весь день под палящими лучами солнца. Сам Помпей командовал правым флангом, а Луций Афраний — левым. Центр поручили легату, который, как подозревал Серторий, не знал Испании, поскольку лицо его было незнакомо его разведчикам. Встреча у Лаврона в прошлом году убедила Сертория в отсутствии у Помпея военного опыта, тем более командного. Поэтому он решил сам сразиться с Помпеем, что заставило Перперну сражаться с Афранием. Центр армии Помпея Серторий взял на себя.