Федор Алексеевич

   — То я не гостя, гетмана тряс, шоб вин сказывся. Чего стоишь? — обернулся к посланцу. — Сидай к столу, да сердце не держи на Серка. Ну!

Глава 8

ПЕРСИДСКИЙ ШЁЛК

Ещё с вечера князь Голицын[35] предупредил Фёдора, что завтра в Думе надо обсудить просьбу голландского посланника касаемо персидского шёлка. Что вопрос этот вельми серьёзный.

   — Тогда пригласи и патриарха, Василий Васильевич.

   — Хорошо, государь. Я ещё призову и купцов наших.

   — А их зачем?

   — А как же. Фёдор Алексеевич, кто лучше в торговле смыслит? Не бояре же наши. С ними и посоветуемся, чтоб твоей казне порухи не было.

Патриарх Иоаким явился в Думу следом за государем, благословил всех, сел на седалище недалеко от царского престола. Государь сел на своё место, шапку Мономаха, которую хотели надеть на него, отклонил рукой.

   — Не надо, ныне не посольский приём.

Не взял в руки ни державу, ни скипетр, а просто сложил руки, сцепив на животе, кивнул Голицыну.

   — Начинай, князь.

   — Великий государь, ещё отец твой светлой памяти Алексей Михайлович заключил договор с компанией персидских армян, которые обещались по тому договору ввозить в Россию персидские шелка, причём все, которые там добывают. Но армяне своих обязательств не исполняют, отсюда в державе, а особливо и твоей казне, шёлка мало. Который и был — давно израсходован. А новых поступлений нет.

   — Ну и как же быть? — спросил государь.

   — К нам, узнав об этом, обратился посланник голландский фон Кленк с предложением, чтоб мы позволили нм торговать с персиянами в России и чтоб стали пропускать персиян с шёлком-сырцом и Голландию.

   — Ну а ним какая корысть с того?

   — Посланник божится, что после обработки шёлка-сырца ютовый шёлк они повезут к нам.

   — Ой ли! — подал голос патриарх. — Была им забота нам везти, когда иод боком Франции. Англия А у нас, как в сказке, по усам будет течь, да в рот не попадать.

   — А ведь святой отец верно молвит, — сказал царь.

   — Государь, я позвал купцов — гостей наших, русских, надо бы их послушать. Они на этом уж собаку съели. Худого не присоветуют.

   — Где они?

   — В передней, государь, дожидаются.

Царь кивнул Стрешневу.

   — Родион Матвеевич, пригласи купцов.

Вошли два бородатых мужа в чёрных однорядках строгого покроя, низко поклонились царю, пожелав здравии и благ оползти.

   — Как зовут вас, гости? — спросил Фёдор ласково.

   — Мы, стал быть, оба Иваны, государь.

   — Тогда давайте по отчеству, — улыбнулся Фёдор.

   — Я, стал быть, Иван Кузьмич, — с видимым удовольствием представился старший из них. — А он, стал быть, просто Иван Иваныч.

   — Нам сказали, что вы в торговле очень смыслены, — заговорил царь. — Вот мы и хотели с вами посоветоваться.

   — Спасибо за доброе слово, государь, — с достоинством огладил бороду Кузьмич. — Пусть нам, стал быть, обрисуют, что и как, и мы с Иваном своё слово скажем.

   — Василий Васильевич, расскажи гостям о деле, да пусть прочтут записку фон Кленка. Что они скажут.

Купцы внимательно выслушали суть дела и записку голландца.

   — Как он пишет-то: «процветание России»? — переспросил Кузьмич.

   — Да, он пишет, что будет Российскому государству в торгах многая процветания.

   — Эт точно голанец расписал, — усмехнулся Кузьмич. — Российскому государству, стал быть, цветы, а сами плоды в Голландию будут увезены. Всё точно.

   — А как же ты советуешь, Иван Кузьмич?

   — Я так, стал быть, советую, государь. Тот шёлк-сырец бери за себя, и пусть в Архангельске голанцы покупают его у казны и у купецких людей по договорной цене, а не у персов. Ежели будет позволено голанцам напрямую у персов покупать, то это будет казне, стал быть, прямой убыток, да и нашим купцам разорение.

   — Так договор с голландцами следует нам подписывать?

   — Следует, государь но не на их, а наших условиях.

   — А если они откажутся?

   — Стал быть, одурачить нас хотели. Но я мню, попыхтят-попыхтят, да и примут наши условия. Сырец-то им надобен.

   — А если они через Турцию решат повезти? — спросил Голицын.

   — Они и сейчас везут, да мало. И потом в Турции тоже не дураки, за тот сырец галанцев, стал быть, стригут изрядно. Чем же мы, русские хуже турок?

   — А ты что молчишь. Иван Иваныч, ты что предлагаешь?

   — Кха-кха, что я, — переступил купец с ноги на ногу. — Я думаю, надо договор тот написать на два года, посмотреть, что получится. Пусть торгуют все и наши, и армяне, и голанцы. И если в эти годы государевой казне порухи не будет, а только прибыль, то и впредь этому торгу быть прочну.

   — Послушай, Иван, — остановил купца его товарищ. — Голанцы нарочно, стал быть, нам утеснения в эти два года делить не станут, чтоб государь договор подтвердил. А как токмо договор царское величество подтвердит, они в два счета нас от торга отлучат.

   — Ну уж ты скажешь, Кузьмич.

   — А что я скажу. Именно так они в Восточной Индии завладели золотой и серебряной рудою и другими промыслами, отчего теперь себе великое богатство приобретают, а тамошних жителей, стал быть, привели к скудости. Каково тем? На золоте сидят, а жрать и одеть нечего.

   — Так как же быть, Иван Кузьмич? — спросил Голицын. — И так — не эдак, и эдак — не так. Что ж советуешь?