Фея придёт под новый год

— Прогони её, папа! — истерично требовала Ванесса. — Только пусть сначала отдаст мне брошь!

— Я ничего не брала, — повторила я, на всякий случай не выпуская из рук скалку.

— Все замолчали и разошлись по комнатам, — скомандовал господин Тодеу, пуская кошку на пол. — Ну а господин Фонс, конечно же, отчаливает в участок. Один.

— Всего лишь хотел помочь, — обиделся тот. — И если помощь не нужна, и вы разберётесь сами…

— Сами, — хозяин посторонился, пропуская начальника полиции в коридор. — Всего доброго.

Господин Фонс отчалил, не попрощавшись, и когда хлопнула входная дверь, госпожа Бонита и Ванесса опомнились и рысцой отправились наверх, перешёптываясь на ходу.

— Идите к себе, Элизабет, — сказал господин Тодеу. — Только скалку положите. Она вам не понадобится.

— У меня пирог в печи, — ответила я, послушно положив своё импровизированное оружие на стол.

— Джоджин присмотрит, — хозяин махнул рукой детям, и те мигом убежали из кухни.

Джоджо вошла бочком, боясь посмотреть на меня, и замерла у печи. Корнелии не было видно. Убежала домой, когда вернулся хозяин?

Я молча прошла в свою комнату и убедилась, что великолепное платье, в котором я была на маскараде, исчезло. Вместе с ним пропали и шуба, и сапожки, и маска… Куда же всё делось?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В дверь заскреблись и раздалось знакомое мяуканье. Я впустила Проныру, которая оказалась вовсе не Пронырой, а… я позабыла её мудрёное прозвище. Но это не помешало мне взять кошку на колени и сделать ей выговор:

— Значит, вы, сударыня, притворялись бездомной, а на самом деле давно знаете господина Десинда? Очень нехорошо скрывать это. Я очень на вас обижена за ваши тайны.

Разумеется, я не ждала ответа. Но сидеть одной, в полной тишине, и ждать, когда решится твоя судьба — тут можно с ума сойти.

Время тянулось невероятно медленно, но всему приходит конец. Вот и моё ожидание подошло к концу, когда дверь открылась и появился господин Тодеу.

— Всё в порядке, Элизабет, — сказал он. — Приношу вам свои извинения за то, что произошло. Моя дочь не может извиниться сама, я делаю это за неё.

Проныра мурлыкала на моих коленях, и хозяин подошел погладить её.

— Спасибо, что поверили мне, — сказала я, наблюдая за его рукой и чувствуя его так близко, будто он гладил по голове меня, а не кошку. — Я, правда, не брала брошь. Понятия не имею, где она.

Вместо ответа господин Тодеу достал из жилетного кармана жемчужную брошку, сделанную в виде розы.

— Она была у вас? — воскликнула я.

— Нет, — покачал он головой.

— Где же вы ее нашли?

— Логан отдал.

— Брошку взял Логан?! — я не поверила собственным ушам.

Зачем малышу воровать брошку Ванессы?

— Логан нашел её у вас под подушкой.

— У меня?.. — я пошла почувствовала, что красную. — Клянусь, я не брала…

— Верю, — он улыбнулся и подкинул брошь на ладони. — Ванесса в этот раз превзошла саму себя по части подлости. Но умом она не отличается. Логан разгадал ее в два счета. Он взял брошку, потому что знал, что вас будут обвинять.

— И ничего мне не сказал!..

— Он защищал вас, — господин Тодеу отправил брошку обратно в карман. — Настоящий поступок мужчины.

— А вы…

— Не беспокойтесь. Пока вы в моем доме, вас никто не тронет. Я ведь обещал.

— В этот раз вы появились очень вовремя, — признала я. — Мне очень повезло. Джоджин сказала, что вас не будет в городе до завтрашнего утра.

— Так бы и произошло, — господин Тодеу опять погладил кошку. — Но Буссоль нашла меня. Она всегда приходит вовремя, и всегда указывает верный путь. Это я уже заметил.

— Так её зовут Буссоль? Смешное имя, — меня волновала близость хозяина, и я ещё не пришла в себя после ложных обвинений, поэтому чтобы не было заметно, как дрожат руки, я тоже погладила кошку.

— Оно ей подходит, — коротко заметил хозяин.

Некоторое время мы оба молча гладили кошку, старательно избегая соприкосновения руками. Господин Тодеу заговорил первым:

— Могу я попросить вас не слишком злиться на Ванессу? Вам всего лишь надо потерпеть её неделю, не больше. Я уже договорился, что её примут в монастырь, за девять миль от Монтроза. В следующую среду она уедет туда. А я пока подыщу ей подходящего мужа. Как только ей исполнится восемнадцать, выдам её замуж, и пусть капризничает, сколько её душе угодно.

— Я не могу злиться на вашу дочь, — ответила я, не поднимая на него глаз, — хотя не понимаю, почему с её стороны ко мне такая ненависть. Но монастырь… Вы уверены, что это выход? Ничто так не пугает молодых девушек, как заточение в монастыре.

— Это мне говорит Элизабетт Белл, примерная монастырская воспитанница? — он улыбнулся, и я подумала, как необыкновенно украшает его улыбка.

Жаль, что он улыбается очень редко, а как смеётся — по настоящему, весело, открыто — я не слышала ни разу.

— Вы же знаете, что я не из монастыря, и догадываетесь, что я совсем не примерная. Но я уверяю вас, что ничего не сделала Ванессе. Не представляю, чем я могла её обидеть.

— Боюсь, вы оскорбляете её одним своим существованием, — сказал господин Тодеу необыкновенно серьезно. — И мою дочь, и мою сестру.