Фея с островов

Мойра подумала, что Дэвид зря скромничает, уверяя, что ему далеко до бардов-сказителей. Он говорил красиво, и его голос, мягкий, чуть хрипловатый, но со стальными нотками, когда надо, невольно зачаровывал слушателей. В его произношении гэльский раскатистый «р» и гортанный «х» звучали обворожительно. Но именно эта красота его гэльского вдруг заставила Мойру вспомнить, что она слышала, как он говорил на другом языке. На английском!

Она нервно стянула у горла складки накинутого на плечи пледа. Вспомнила, как Дэвид произнес, когда она приходила в себя после похищения: «Мы не станем убивать ее». И сказал это по-английски!

Возможно, тогда он спас ее своим решением. Но она еще не забыла, что Дэвид хотел оставить ее на скале среди моря, как и не забыла, что он топил ее, вынуждая поклясться молчать о том, кто она на самом деле. Этот человек был очень жесток, несмотря на все его обаяние и кажущуюся нежность, когда он выхаживал ее. И он англичанин! Враг. Лжец и предатель.

Он был противен ей. Теперь она понимала, что он пытается внушить Макдональдам. Сейчас он напомнил им, что последний представитель рода вождей клана Дональд Дуф ныне пленник короля Якова, но это не мешает Якову призывать их на войну. Но хотят ли они сражаться за такого монарха? О, такое мог измыслить только коварный англичанин. И самое ужасное, что Мойра не могла объявить Макдональдам, кто он на самом деле!

После слов Дэвида о пленении их последнего вождя клансмены надолго умолкли. Пока не поднялся Торквил:

— Твои слова чего-то стоят, зеленоглазый Хат. Но ты пожил среди нас и должен был понять, что мы уже не так богаты и влиятельны, как ранее. А как клансмены могут вернуть свою прежнюю славу и получить богатство? Только на войне. И вот что я скажу: пусть Дональд Дуф ныне и пленник, но на собрании клана мы своим главой избрали нового предводителя, славного Александра Макдональда из Лохалша. Пусть он из боковой ветви наших вождей, но, если по приказу короля Александр велит нам поднять браттах[47] и призовет на войну, мы сочтем делом чести взяться за оружие. И не ради короля Якова. А ради того, чтобы все узнали, как могут сражаться и как доныне сильны прославленные Макдональды!

Говорить призывы легко — и обычно именно они вызывают отклик, особенно у молодежи, поддающейся азарту и не особо задумывающейся. Поэтому молодые воины разразились громкими криками и стали стучать оружием. Дэвид лишь пожал плечами и, взяв из рук соседнего клансмена волынку, принялся звонко наигрывать пиброх. Это отвлекло всех от его речей, да и пора было вспомнить про пляски и веселье. Вновь ударили в бубны, а там полилась и бойкая мелодия, наигрываемая на гью[48].

Мойра пошла прочь. Ее всю трясло. Макдональды не были ее кланом, но она была довольна, что они не прислушались к словам этого коварного чужака. Англичанина. Может, стоило бросить ему в лицо, что ей известно, кто он? Нет, он слишком опасен. Но однажды…

Между тем, пока они оставались в клахане островитян, Дэвида-Хата по-прежнему считали славным мужем, а вот ее недолюбливали. Мойра это чувствовала, но не пыталась что-то изменить. И когда женщины садились чесать шерсть или прясть изо льна суровую нить и приглашали ее присоединиться к ним, она лишь молча уходила.

Ее не удерживали, и Мойра могла бродить где ей вздумается. Порой она подолгу стояла на берегу, вглядываясь в очертания Шотландии за проливом. Что, если ей удастся выкрасть лодку и сбежать, переправившись по воде? Настало лето, время штормов миновало, море было спокойным, а сама Мойра полностью оправилась и чувствовала себя вполне здоровой.

Однако те несколько плоскодонок, что лежали на берегу, обычно тщательно охранялись, в остальное же время местные рыбачили на них, выходя в море при каждом удобном случае. Имелись у Макдональдов и две более крупные лодки, бирлинн, но они были слишком потрепаны после недавних штормов и нуждались в починке. Их переоснащали, на берегу работали плотники, а рядом курились костры, на которых грели смолу. Дэвид проводил с корабелами немало времени, принимая живейшее участие в их работе.

В этих краях считалось верхом неучтивости, если хозяева взглядом или словом дадут понять гостю, что его присутствие нежелательно. Но поскольку их с Мойрой проживание затянулось, Дэвид всячески старался быть полезным. Одновременно он позаботился о том, чтобы договориться о переправе их на остров Малл.

— Я заплачу вам за нашу перевозку, да и позже вы не будете внакладе, — убеждал он.

И когда старший сын Торквила Феркухард ударил с ним по рукам, Дэвид решил, что пора собираться.

Он отправился разыскивать Мойру. Обычно она слонялась где-то по окрестностям, но на сей раз Дэвид нигде ее не обнаружил. Подойдя к дому Торквила, он увидел Бригитт. Хозяйка стояла на пороге дома и разбрасывала остатки вчерашней трапезы курам, которые, клюя и роясь в земле, квохтали у ее ног. На вопрос Дэвида, где его жена, Бригитт только пожала плечами.