Фея Семи Лесов

Я оглядела себя, сознавая, как неприлично выглядит сейчас моя одежда.

– Как же я поеду домой? – спросила я в растерянности.

– Полагаю, мне уже разрешается говорить? – иронично спросил виконт.

Я покраснела.

– Нужно подождать до вечера, – сказал он, – потом я провожу вас в Крессэ, это в двух шагах отсюда. У моей жены много лишних платьев.

– В Крессэ? – переспросила я упавшим голосом.

Это было бы верхом неприличия для незамужней девушки, да и для женщины тоже. Кроме того, мне совсем не хотелось встречаться с виконтессой. Каждый раз при встрече с Анри я совершенно забывала, что он женат, а он словно нарочно каждый раз напоминал мне об этом.

– В сущности, вы можете ехать домой и так.

– О нет! – сказала я. – Не хочу выглядеть униженной. Мне ведь придется влить много яда в уши отца.

– А куда подался этот негодяй, ваш жених?

– Да уж конечно не в Сент-Элуа.

Наступила пауза. Его рука совершенно случайно наткнулась на кончики моих пальцев, легко погладила шелковистую кожу ладони. Я подняла голову. Меня поразило лицо виконта – оно имело какое-то странное, незнакомое мне страстное выражение. Казалось, он не может отвести взгляда от моего полуразорванного корсажа. Я невольно поднесла руки к груди, чувствуя смутный, неосознанный страх. Виконт трудно глотнул, словно превозмогая что-то. Я хотела отодвинуться, но не… не могла.

– Вам удобно? – вдруг спросил он.

Господи Иисусе, я буду последней дурой, если упущу такую возможность… Вместо ответа я, словно нечаянно, ближе пододвинулась к виконту. Его рука очутилась на моей талии. Сладкие, нервные, горячие токи пронизывали меня, и от них тревожно замирало сердце и напрягались груди. Я замерла, стараясь ничем не потревожить своего состояния, не изменить позы.

Его пальцы слегка шевелились, и при каждом их движении что-то пронзительно сладкое растекалось по телу, мне становилось жарко и появлялось необъяснимое желание сильнее ощутить эти прикосновения, раствориться в них. Он вдруг резко пошевельнулся, и моя голова оказалась у него на груди. В ту же минуту его губы слегка коснулись моих полуоткрытых губ.

Этот поцелуй был так мимолетен, что я почти не заметила его и, широко раскрыв глаза, изумленно смотрела на виконта. Он, наверное, подумал, что я оскорблена.

– Простите меня, – сказал он.

Я закрыла глаза, и, хоть мне хотелось тысячу раз повторить этот поцелуй, я была горда, что сдержалась. Хотя сознание этой гордости томило меня еще сильнее.

Я заснула; однако сон мой был беспокойным: мне снились руки виконта, его глаза, губы, поцелуй которых так приятен…

Когда я открыла глаза, были сумерки; огненный солнечный шар тонул за горизонтом, золотя траву и ежевичные кусты. Виконт все так же сидел, опираясь спиной о дерево и закрыв глаза, однако я чувствовала, что он не спит. Мои длинные светлые волосы были рассыпаны по груди его и локтю.

Он открыл глаза и слегка усмехнулся.

– Столь безмятежный сон бывает только у ребенка, – сказал он, – вы спали более двух часов, Катрин.

– Простите, – сказала я.

Быстро поднявшись, я подошла к роднику и умылась: вода теперь была гораздо холоднее, чем прежде. Виконт тем временем разминал затекшую руку. Внезапно он тоже поднялся и, легко перепрыгнув на другой берег ручья, тоже подставил руки под воду. Он показался мне удивительно милым в это мгновение, и я невольно залюбовалась им.

Желая дать ему больше места, я подвинулась к самому истоку родника, небольшому мшистому холмику, и наши руки встретились. Словно электрический ток пронзил нас обоих. Его пальцы обхватили мои кисти, вода с журчанием заливала меня по локоть, волнистые концы волос мокли на самом дне родника, но я не решалась и не хотела поднять глаза: мы оба с удивительной тщательностью продолжали делать вид, что ничего не произошло, тем временем как наши руки сплетались все крепче, никак не желая разъединяться. Мне было и томно, и жарко, и душно…

Центр нашей тяжести переместился полностью на наши руки. Мы, словно притягивая друг друга, все больше сползали с берегов; наконец я ощутила, что носки моих туфель замочила вода, и уже хотела принять более удобную позу, как вдруг виконт слегка дернул меня за руки, и я упала на траву рядом с пшеничным полем. В ту же минуту виконт склонился надо мной, прижал мои плечи к земле, а его губы оказались над моими… и поцеловали их.

Это был бешеный, сумасшедший поцелуй, равного которому я не ощущала на губах за всю последующую жизнь, – это был поцелуй двух жаждущих существ, двух изголодавшихся людей; это было чудо, ошеломившее и покорившее меня до конца, наконец, это было блаженство и наслаждение, которое я так давно хотела испытать. Наши губы разъединялись лишь затем, чтобы сделать судорожный вздох и с новой силой коснуться друг друга.