Фейри в моём доме

Персонаж баронессы был назван в честь Айлин, героини поэмы «Байле и Айлин» Уильяма Батлера Йейтса. По сюжетуБайле и Айлин любили друг друга, но Энгус,Владыка Любви, пожелав, чтобы они обрели счастьев его загробной стране, принес каждому из них весть о смерти возлюбленного, из-за чего сердца их разбились, и они умерли(перевод Анны Блейз).

Глава 6. Танец под напев короля фейри

— Принцы истекают кровью так же, как и другие люди.Николай смахнул невидимую пылинку с рукава. — Да, — сказал он. — Но они делают это в более приличной одежде. «Штурм и буря» Ли Бардуго

Варден оторвался от моих губ, и я издала судорожный вздох, выдохнув неестественно морозный воздух: упала бы, да принц поддержал. Итак, мы связали себя магическими узами брака – и теперь я была женой родовитого фейри!

Вся мокрая от дождевой воды, я повернулась к Владыке Энгусу и его жене Каэр, стоявшими рядом с нами на постаменте. Они тоже промокли насквозь, но их, как и толпу внизу, это словно бы нисколько не волновало.

- Ничего не говори, дитя Охоты, - улыбнулся рыжеволосый гадкий остроухик, предвосхищая мои дальнейшие слова. – В отличие от людей, я не лжец и держу единожды данное слово.

В ту же секунду кто-то пронзительно закричал, и я практически полетела вниз, поскользнувшись от неожиданности на скользком камне постамента. Если бы руки новоявленного мужа вовремя не обвились вокруг талии, то мне бы валяться в грязи среди малоросликов и прочих неприятных существ. Реакция у Вардена была поразительно быстрая.

Кое-кто же действительно лежал в грязи ­– на мокрой листве тропы, что под нами, рыдала женщина, вокруг которой опадали белые перья.

Она была уже немолода: волосы её тронула седина, а кожу – морщины. Я мгновенно узнала лицо с фотографий прессы и, отстранившись от Вардена, сначала села на камень, а потом аккуратно спрыгнула с постамента, направившись прямиком к пострадавшей сквозь заинтересованное сборище фейри, тянувшее ко мне свои ручки и подобия их.

- Баронесса Тюдор, вы позволите мне?.. – я осторожно протянула женщине руку, осознавая, что она может быть напугана даже больше меня, так как наверняка плохо осознаёт, что именно с ней случилось и кем она окружена. Но она вдруг резво подскочила, извлекла из ремня стоящего рядом гоблина нож и приставила его к моему горлу.

- Это ты сделала?! – зашипела баронесса. – Зачем ты пришла торговаться за мою свободу? Верни всё, как было!

Я поражённо смотрела на лезвие и не могла выдавить из себя ни единого звука.

- Владыка Энгус, прошу вас, верните мне облик лебедя! - взмолилась женщина, глядя как бы сквозь меня, при этом не убирая ножа и в любой момент рискуя ранить дрожащей рукой. – Мне не нужна свобода!

- Однако в условия моей сделки с принцем и новой принцессой Благого Двора входила ваша свобода, очаровательная Айлин, - цокнул языком фейри за моей спиной. – Боюсь, они выполнили свою часть договора. Тебе должно отпустить принцессу Холли, дорогая.

- Тогда пусть уходят и пусть забирают рог! – баронесса опустила нож и оттолкнула меня в сторону, тем самым скинув с тропы в толпу. Варден, успевший, как и Энгус, как и Каэр, спуститься с постамента, выдернул меня из лапок посмеивающихся фейри, шоу для которых с нашей свадьбой не закончилось, а продолжилось, и прижал к своей груди. Я дрожала и не могла поверить в то, что вижу перед глазами. Надеялась, что пелена дождя всё скроет, смоет, а потом покажет правду.

Но правда была сейчас. Айлин Тюдор сидела пред Владыкой Энгусом на коленях и умоляла вернуть ей лебединый облик.

- Дитя Охоты, боюсь, я вынужден вновь поставить тебя перед выбором, - улыбнулся фейри, словно только и ждал этого момента. Его красивое лицо показалось мне чертовски уродливым, облепленное мокрыми рыжими прядями. – Либо вы уходите с рогом и Айлин, либо позволяете этой женщине остаться, но и рог забрать с собой не сможете.

Он одарил меня полной напускного извинения улыбкой, словно прекрасно знал, насколько этот рог важен для моего будущего. Для моей свободы. Впрочем, конечно же, Владыка Осеннего Двора знал! Не зря ведь мне показалось, что все слышали нас с Варденом, хоть мы и шептались.

Я дрожала, глядя на женщину, приставившую к моему горлу нож, а она смотрела на меня с мольбой. Я не представляла, что заставляет её так желать быть здесь, в Осеннем Дворе, тем более, в лебедином облике. Она напала на меня, испугавшись покинуть это место… К её несчастью, я не хотела быть рабыней, чтобы обеспечить кому-то личное счастье: «Я хочу много чего другого, баронесса!»