Фейсбук 2018

Устал от собственной писанины, залез на прямую линию Путина, но ни читать, ни смотреть никаких сил нет. Залез, чтобы выяснить, помянул ли он Киру Муратову. Нет. Не скорчил постной рожи, не вздохнул приторно, не сказал, что весь народ понес невосполнимую утрату - надо полагать, у него художники такого уровня мрут, как мухи, и за 26 сроков своего бесконечного правления можно было и соскучиться. В случае с Муратовой еще то удивительно, что она - великий русский режиссер, живший и работавший в Одессе, и вот он случай сказать про русский мир, который в ее фильмах отражался полвека - не придуманный пропагандой наспех, а настоящий, подлинный и самый что ни на есть единый. Такая редкая удача вчера приплыла в руки, прости господи. Но ее даже не заметили. А вы говорите, они циники. Нет, это как-то иначе называется. Ведь все перекрывает вопрос, кто такая Кира Муратова? Не делегат, не депутат, не лауреат. Культура это Мединский, а тут как поминать, зачем, кого?    .

Лучшие русские фильмы за последние полвека сделала Кира Муратова - от "Коротких встреч" и "Долгих проводов" до "Астенического синдрома", "Трех историй" и "Настройщика". Муратова умерла, эта беда случилась пару часов назад, еще 6 июня, в день рождения Пушкина. Для русского кино Кира Муратова, как Пушкин, ей было подвластно абсолютно все, и абсолютно все у нее становилось художественным. Я когда-то попробовал про это сказать, описывая финал "Долгих проводов". Последние четыре минуты с мимом на фоне простыни, с песней на стихи «Белеет парус одинокий», со зрительным залом, забитым, взволнованно дышащим, с трогательным партикулярным мальчиком, вытаскивающим героиню Шарко из скандала, с требовательным ее в скандал возвращением, с торжественным стоянием посреди него, как на сцене, со сталинской гипсовой вазой, рядом с которой только и можно сесть, с огнями иллюминации, с париком, стащенным с хорошо уложенной головы, это такое сочетание искренности, фальши, сценичности, деланности и подлинности, что слезы сами катятся из глаз. Тут весь театр и все кино разом.

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман;

Но в нас горит еще желанье,

Под гнетом власти роковой

Нетерпеливою душой

Отчизны внемлем призыванье.

Мы ждем с томленьем упованья

Минуты вольности святой,

Как ждет любовник молодой

Минуты верного свиданья.

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

1818

Двести лет назад эти стихи написаны, ровно двести лет, а как вчера. Завтра у автора день рождения. Всех с главным праздником!

Петрову-Водкину 140 лет, по этому поводу в Русском музее сейчас открыта огромная юбилейная выставка. Рассказывая о ней у себя в фейсбуке, Митя Волчек, мною ценимый и нежно любимый, вспомнил слова Сомова, тоже ценимого и нежно любимого: «Петров-Водкин все тот же скучный, тупой, претенциозный дурак. Все то же несносное сочетание неприятных чистых голубого, зеленого, красного и кирпичного тона».

Сомов, конечно, нам всем родной, страшно милый и вообще интеллигентское и мартышкинское наше все, но Петров-Водкин раз в 588 его талантливее и крупнее. Неужто и наши инвективы против какого-нибудь нынешнего пещерного мудака через сто лет будут выглядеть столь же жалко?

Чтобы не зацикливаться на этой грустной мысли, запощу-ка я "Новоселье (Рабочий Петроград)" Петрова-Водкина -  рабочий Петроград тут заселился в один из дворцов на Дворцовой набережной с главным в городе мифологическим видом на Петропавловскую крепость, при этом герои погружены в себя, они то ли спят, то ли грезят, то ли вообще умерли и очутились в зазеркалье. Новоселье это, сильно смахивающее на реквием, создано в 1937 году. По-моему, это одна из самых великих русских картин ХХ века.

Наткнулся в ленте на чудесный мемуар, Евгений Левкович вспоминает:

"Сидим, в общем, в «Жан-Жаке» на веранде. Лето, тепло. Знакомые проходят мимо, подсаживаются, выпивают, уходят – а мы сидим, болтаем. Ночь уже. И тут Бабченко замечает какая-то пара (тоже мимо проходили). Садятся к нам. Женская часть пары оказывается американкой, но довольно сносно говорящей по-русски. Приехала в Москву на неделю в командировку. Не успели толком представиться, как Бабченко говорит ей: «У меня, между прочим, чёрный пояс по кунилингусу». Вообще он всегда так с женщинами знакомится, причём вне зависимости от присутствия рядом сопровождающего (вот как за это никто до сих пор не убил, объясните мне?). Женщины либо смеются, либо смущаются, либо хмурят брови, но дальше этого дело, естественно, не идёт. А тут американка эта, спокойно так, по-деловому, посмотрев на часы (сразу видно – человек из страны победившего капитализма) говорит: «Пошли. Моя гостиница как раз рядом». Никогда я не видел Бабченко таким смущённым. Допил, не расплатился – и к жене уехал)".