Фейсконтроль на главную роль

   – Конечно, нет! Все супер! Я звезда!

   Мне стало еще хуже.

   – Или нет? – нахохлилась Ольга. – По-твоему, я не достигла успеха?

   – Ну что ты! – залебезила я. – Каждый день твое лицо появляется на экране, куда уж успешнее! Кстати, ты ничего особенного не заметила?

   – Где? – начала вертеть головой Ольга. – Здесь? Торшер упал, но в этом нет ничего странного. Ты сидишь за креслом с абажуром на башке, в принципе вполне характерная картина.

   – Собачки… – рискнула я наступить на больную мозоль.

   – Хуч на ступеньке, остальные дрыхнут.

   – Фарфоровые… коллекция в твоей спальне… – промямлила я.

   – А что с ней? – изумилась Ольга.

   – Полный порядок просто так поинтересовалась.

   – Однако, странно, – с легким раздражением отреагировала Зайка. – В последний раз ты задавала такой вопрос после того, как уронила и превратила в крошево пять статуэток. Пойду погляжу, все ли на месте.

   – Не ходи! – завопила я и, забыв про абажур, вскочила на ноги.

   Хуч, сидевший на лестнице, зашелся в лае.

   – Перестань изображать из себя лампу, – топнула Ольга. – Почему мне нельзя посмотреть на коллекцию? Отчего ты кричишь «Не ходи»? И сними наконец абажур с башки!

   – Ты меня неправильно поняла, я всего лишь спросила, не подходила ли ты сегодня к своим милым статуэткам.

   – С каких пор они стали милыми? – полезла в бутылку Ольга. – Нет, времени не нашлось. Очень странная беседа, подозрительная!

   Я живо вытащила из сумки календарик, полученный от сержанта Ермолаева.

   – Извини, глупо, наверное… вот, я купила… думала, поставлю в твою коллекцию… сюрприз… поэтому и полезла с вопросами…

   Зайка, широко распахнув свои небесно-голубые глаза, уперлась взором в глянцевое фото собаки.

   Поймите меня правильно, ложь бывает разной, и ради спасения собственной шкуры можно и соврать. Ольга очень ревностно относится к своей коллекции, перемещать фигурки она не разрешает никому, даже Аркадию. Если кто-то из гостей, ненароком зайдя в спальню, захочет посмотреть какую-нибудь статуэтку и возьмет ее… Слава богу, подобного еще не случалось. Нет, Кеша найдет лазейку в законе, и суд оправдает Ольгу Воронцову, совершившую убийство в состоянии аффекта, но, согласитесь, хорошо, что никто до сих пор не посягнул на «семью» керамических и фарфоровых уродцев. Если Заюшка поймет, что экспонаты переставлены… Стоп, не стоит думать дальше! Пусть скандал разразится не сегодня. Завтра! Да, да, лучше утром. Авось, за ночь произойдет чудо, и собачки сами собой займут прежние позиции. Утром… «Ты узнаешь утром!» Ох, как некстати я вспомнила обрывок идиотской песенки. Главное, увести Заюшку в сторону от мысли произвести сейчас ревизию в своем музее. Может, намекнуть ей про испорченное платье? Тонко так заметить: «Оля, представляешь, твой эксклюзивный наряд сам собой… того… умер». Стопроцентно она кинется в гардеробную и забудет про косорыленьких любимчиков на длительное время.

   Мой рот приоткрылся, и тут меня будто кипятком обдало. Я совсем лишилась разума! Нельзя избавляться от тараканов, поджигая дом. Платье – страшная тема. Надо придумать другой отвлекающий маневр… Но какой?

   Я растерянно посмотрела на Маню, она прикусила губу.

   И тут вдруг Зайка расплакалась.

   – Что случилось? – кинулись к ней мы с Маруськой в едином порыве. – Ты заболела?

   Леся, поднимавшаяся по ступенькам с веником и ведром, неожиданно проявила тактичность и исчезла в комнате полковника.

   – Такое внимание! – утирая слезы, прошептала Ольга. – Эта картинка… купленная просто так, без повода… Хоть это и не фигурка, но растрогала меня, как маленькую. Вставлю ее в рамку. Дашенька, любимая! Ты самая лучшая! Можешь не снимать абажур, он тебе к лицу. Машенька, красавица! О-о-о…

   Заливаясь слезами, Ольга убежала, мы с Машей остались вдвоем.

   – Чего это с ней? – протянула Маруся.

   – Понятия не имею, – ответила я.

   – Зая рано легла спать, – задумчиво продолжала девочка, – не обратила внимание на коллекцию, и зарыдала, увидав календарь…

   – Надо завтра позвонить Оксане. Вдруг Ольга заболела? – подхватила я.

   Откуда-то издалека полетела бойкая мелодия.

   – Мой мобильный! – подпрыгнула Маня. – Я оставила его в столовой…

   Я не успела сказать ни слова в ответ, Маруська побежала к лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, устремилась вниз.

   Я пошла в ванную, зажгла свет и посмотрела в зеркало. Что-то не так. Маруся не принадлежит к породе врунов, и если уж девочка решила не сообщать мне истину, значит, случилась большая неприятность, а Маня пытается сберечь чужие нервы.

   Только что она без всякого волнения пояснила: «Сашка Хейфиц звонила, мы с ней болтали». И я сразу успокоилась. Саня старинная подруга Маруськи, когда-то они ходили в один садик. Саша может позвонить в любое время дня и ночи, девочки способны часами обсуждать всякую ерунду. Хейфиц собирается поступать в театральное училище, Маруся часто выступает в качестве, так сказать, спарринг-партнера, ей будущая актриса демонстрирует куски из какой-нибудь роли.