Фейсконтроль на главную роль

   – Не ревите! – похлопала меня по плечу Тереза, поняв мое молчание по-своему. – Наш папашка зажигал по-черному, пока не помер. Вы только знайте, мизинец лишь одно желание выполняет. Может, вам лучше не мужика назад требовать, а тупо денег попросить? Бабки полезнее. Потом себе любого жлоба купите. Когда в кармане шуршит, сразу красавицей всем покажетесь.

   – Мизинец?

   – Ой, да ладно, не прикидывайтесь! Не фига Серегу ждать, я сама могу продать.

   – Что?

   – Во блин! – обозлилась Тереза. – Вы че приплелись? К Сереге?

   – Да.

   – Муж пьет?

   – Да, – согласилась я.

   – Дерется?

   – Да.

   – Денег не дает?

   – Да, то есть нет, или да.

   – Так зачем вам такой гоблин?

   – Незачем.

   – Доперло! – радостно констатировала Тереза. – Пошли.

   Не понимая, что происходит, я двинулась за девочкой и очутилась в удивительной комнате. Повсюду – на стенах, подоконнике, полках, даже на полу – висели, сидели, стояли, лежали поделки из раскрашенной резины: маски, фигурки животных, как реальных, так и мифических, мячи, куклы… В особенности восхитил меня белый единорог.

   – Красавец! – воскликнула я. – Можно его в руки взять?

   – Берите, – милостиво разрешила Тереза, – не сломается, он из латекса. Нравится?

   – Очень.

   – Можете у Сереги заказать, он ими зарабатывает.

   – Твой брат делает игрушки?

   – Ага, – подтвердила Тереза. – Классно выходит. У него мастерская в подвале, он любую штуку вам сварганит. Серега – супер. Он на Хэллоуин одному богатенькому целый костюм забацал. Так вы мизинец хотите? Нести?

   – Тащи, – кивнула я.

   Тереза испарилась, а я стала рассматривать маски. Уж не знаю, можно ли назвать Сергея художником, но его творения впечатляли и пугали одновременно. У парня явный талант.

   – О! – возвестила Тереза, возвращаясь в комнату. – Ведьмин мизинец. Знаете, как им пользоваться?

   – Нет, я впервые сталкиваюсь с такой штукой, – заверила я, глядя на картонную коробочку, которую девочка держала в руке.

   – Ща объясню! – сказала она. – Глядите.

   Тереза поставила упаковку на стол и подняла крышку.

   – Мама! – взвизгнула я.

   На светло-желтой бумажной салфетке, устилавшей дно, лежал… человеческий палец отвратительного желто-зеленого цвета.

   – Он настоящий? – прошептала я.

   Тереза захихикала.

   – И чего все трясутся, когда его видят? Мизинец не кусается, у него зубов нету. И ругаться не станет, без языка он. Из латекса сделан. Да вы возьмите, не бойтесь. Вон вчера по телику показывали: одна актриса на конкурсе таракана съела. Живого, прямо лапки у него шевелились. Вот где жесть. Наверное, ей бабок немерено отщелкали. Ну, че стоим, кого ждем?

   Преодолев отвращение, сдобренное большой дозой ужаса, я заставила себя прикоснуться к отвратительной поделке.

   – Гав! – внезапно воскликнула девочка.

   Я взвизгнула и отдернула руку.

   Тереза захохотала.

   – Шутка! Смотри:

   Весело улыбаясь, она вытащила муляж и повертела им перед моим носом.

   – Супер штука. Волшебная! Берешь? Палец колдуньи!

   – Откуда он у тебя? – прошептала я, пытаясь справиться с тошнотой.

   – Серега сделал. Заговоренная вещь! У Сергуньки постоянные клиентки есть, по десять раз к нему ходят, и им помогает! – таинственно зашептала Тереза.

   Я села на софу, прикрытую ковровым покрывалом.

   – И как палец работает?

   – Круто!

   – Это я уже поняла, ты поподробнее расскажи.

   – Сначала купи!

   – Хорошо, сколько он стоит?

   – Десять тысяч рублей.

   – Дорого.

   – Мы не торгуемся, – нахмурилась Тереза. – Если к ведьме побежите, по объяве, больше отдадите. И еще не сработает. А наш мизинец – как коготь дракона Цапу.

   – Кого?

   – Читали в Инете книгу про страну Гиомиландию?

   – Нет.

   – И о чем нам тогда болтать? – с легким презрением сказала Тереза. – Короче, отщелкивайте ломтики. А не хотите – гутен таг!

   – Наверное, ты хотела сказать «ауфвидерзеен», – поправила я.

   – Однохренственно. У меня по-французскому «двойка».

   – «Гутен морген» это «доброе утро» на немецком языке.

   – Да хоть на марсианском! – расхохоталась Тереза. – О! Я прикол придумала: напечатаю типа обложку на книгу «Учебник марсианского языка» и покажу нашей Анне Львовне. Ох и разорется! Она шуток не понимает, ваще тупая. Точно, в сентябре ее подразню. Ну? Эй, не спите!

   Я вынула кошелек, Тереза довольно улыбнулась.

   – Значитца, объясняю. Палец принадлежал ведьме, ее на костре сожгли, а мизинец остался, его огонь не тронул, потому что он волшебный. Колдунья была бессмертной. И знаете че?

   Тереза села на софу и прижалась ко мне.

   – Ведьма тут жила!

   – В вашей квартире?

   – В соседней, – зашептала девочка, честно отрабатывая полученные десять тысяч. – Она за этой стенкой выла, ногтями царапалась, а по ночам к ней дьявол прилетал.

   – Ужасно! – подыграла я ей. – Но почему мизинец достался вам?

   – Секрет! В общем, так. Загадайте желание, – деловито сказала девочка, – в полночь сядьте у зеркала, поставьте икону, зажгите три красные свечи…

   Мне оставалось лишь удивляться каше в голове Терезы. В кучу намешано все, не хватает только печени летучей мыши и перьев, выщипанных в полнолуние у слепого ворона.

   – Палец выполняет одно желание, – закончила Тереза, – поэтому мой совет: на фиг мужа, пусть его другая баба забирает, просите деньги.

   – Непременно, – пообещала я. – А как найти мастерскую Сергея?