Феникс (СИ)

«Светлячок» — это слово стало следующим, после мяса, шкуры, ножа и верёвки, которое Лиас непроизвольно запомнил на тёмном языке. Светлячками дроу звали ночных жучков, мерцающих в темноте своим брюшком, которых всю предыдущую ночь с энтузиазмом отлавливал Кьяр. Сперва он попытался засунуть их в волосы своей предводительнице, но та красоты не оценила и, что-то зашипев, жуков вытряхнула. Тогда мужчина переключился на Эмиэля, который под дикий хохот отряда с лицом, выражающим вселенское терпение, выходку стерпел, хоть и попытался отвесить Кьяру подзатыльник. Себе же этот неугомонный соорудил мерцающий венец, с которым и шёл до самого рассвета. Какой магией Кьяр заставил жуков сидеть у себя на голове для Лиаса осталось загадкой, ровно как и то, почему порождения порока и жестокости играли, словно дети, украшая друг друга мерцающими огоньками. Дроу постоянно создавали в его уме диссонанс, ведя себя совершенно не так, как он мог бы ожидать, и понять их у светлого эльф пока что практически не получалось, за редким исключением: например, он понял, что они предпочитали идти по ночам, а днем спать.

Лиас уже даже почти смирился, что ему предстояло привыкнуть к такому распорядку дня, потому что отпускать его, похоже, не собирались, а сбежать у него вряд ли бы получилось. На нём не было удерживающей или подчиняющей магии, но феникс, по-видимому, всегда был где-то рядом: птица то исчезала, то появлялась, и он не мог определить её местонахождение. К тому же, он так и не узнал, как работала тёмная печать Эмиэля у него на руке. Лиас всё-таки предполагал, что это было заклинание поиска или что-то вроде этого. После того как Ная соединила какой-то печатью Аэна и тигра, животное послушно шло за ними, позволяло спать на себе, трепать себя за уши и даже разевать себе пасть — Лиас радовался, что на нём не применили такую же магию: его заклинание, видимо, было то ли попроще, то ли просто имело какую-то другую природу. Светлому эльфу было бы очень интересно спросить об этом, но он, в дополнение к другим своим протестам, принципиально с тёмными эльфами старался не разговаривать, да и вряд ли ему бы ответили.

К слову, тигра дроу вскоре догадались использовать для охоты. Когда животное в первый раз притащило Аэну тушу оленя, Лиас искренне негодовал: такое прекрасное природное создание вынуждено было вот так служит отряду Хаоса — хищник должен был бы защищать свою добычу и никого к ней не подпускать, но вместо этого он, как охотничья собака, положил оленя к ногам мужчины и отошёл; ему выделили заслуженную ляжку и потроха, остальное съели сами и какой-то магией завялили, чтобы взять с собой.

Шли дни, а упрямство светлого эльфа ни к чему не приводило: Ная сменила технику подавления на абстрагирование, и теперь, что бы Лиас ни делал, она не обращала на это внимания и вела себя так, будто он был одним из её отряда. Остальным, видимо, «местный закон» слова не дала, и они делали всё так же, как и она, только в отличает от предводительницы иногда сопровождали это хмурыми взглядами.

Лиаса вообще удивляло то, насколько мужчины подчинялись ей: Нае достаточно было дать знак, и они тут же реагировали. Но в то же время светлый эльф видел, что в отряде были очень тёплые, дружеские отношения. Это слабо вязалось друг с другом, но у них как-то работало.

С момента нового решения женщины Лиасу давали столько же еды, сколько и всем, с ним разговаривали, несмотря на то, что он не отвечал, ему помогали заплетать волосы, спать заставляли ложиться рядом, оружие не забирали: он как будто тоже стал одним из дроу. Лиас гадал, когда это представление закончится и терпение тёмных эльфов лопнет: кнут не сработал, теперь ему давали пряник. А что должно было произойти, когда бы и это не сработало? Светлый эльф ждал, когда порождения тьмы покажут своё истинное лицо.

Глава 15. Цира Цеара

Лиас бродил по лесу недалеко от места, где сегодня улеглись спать дроу. На дежурстве сидел Шиин, и он привычно даже не глянул на светлого эльфа, когда тот в очередной раз отправился куда подальше от лагеря: Лиас постоянно уходил при первой же возможности, и никто его никогда не останавливал. Единственным негласным условием его свободных прогулок в одиночестве было то, что он должен был вернуться к моменту, когда отряд был бы готов двигаться дальше. Куда «дальше», мужчина не знал, но если он не приходил, появлялся феникс и гнал его обратно. Тем не менее, Лиасу хотелось отдохнуть от своих пленителей, поэтому он каждый день проводил в лесу, а по ночам, если давали, спал верхом на тигре.

Светлый эльф наслаждался последними более-менее тёплыми днями осени: скоро должны были начаться дожди, и стало бы уже не так приятно гулять. Как Ная собиралась вести свой отряд под ливнями, Лиас слабо представлял.