Феникс. Возродиться из пепла

— Мой удел — кипящая река[1], — перебивает он. — Но даже ее сила не вечна. Ведь если хоть один смог выбраться из седьмого круга, значит, путь действительно есть.

— Ксавиан, закрой пасть! — рявкает на него Харон.

Хлыст огненной петлей проходится по решетке. Заключенный взвизгивает, не успевая увернуться. В воздухе отчетливо пахнет паленой шерстью.

— Давай, бей, — воет он, отступая к стене. — Правды ты не изменишь — ей это удалось. И мы тоже… тоже станем свободными.

— Кому? — не удержавшись, я делаю шаг к соседней камере. — О ком вы говорите?

— Даже в аду ты умудряешься совать свой нос, куда не следует.

Я поворачиваю голову и еле сдерживаю крик — приближающийся Люцифер истекает кровью. Он не солгал, ее действительно в избытке. Воротник пропитался насквозь, а она все продолжает сочиться из раны на щеке. Кожа на костяшках пальцев ободрана, под глазом наливается синяк. Люцифер защищался, но проиграл. Кто же мог так сильно его избить?

— На тебя напали? — испуганно бормочу я, пока он капает кровью на засов и тот со скрежетом отъезжает в сторону.

— У меня всего лишь был спарринг с отцом.

Решетка распахивается, и я кидаюсь к нему:

— Это сделал Сатана?

— Обычная тренировка, не истери, — морщится Люцифер.

— Да на тебе живого места нет!

Как можно сделать такое с собственным сыном? Кажется, я поспешила с выводами относительно Ромуила. Он явно не настолько суров к Теонису.

— Уходим, — Люцифер не дает подхватить его под плечо, хоть и едва держится на ногах. — Лимб вот-вот откроется.

Подъем сквозь лучи света оказывается коротким, и через несколько секунд нас выкидывает у небесной реки напротив замка.

— Дом, милый дом, — сделав два шага, Люцифер тяжело оседает на траву, не дойдя до воды пары ярдов.

Я кидаюсь к ней и, смочив край туники, возвращаюсь обратно. Юстиана много раз говорила, что ткани высших существ быстро регенерируют, но мне все равно кажется, что порезы Люцифера заживают слишком медленно.

— Он чересчур жесток, — опустившись на колени, я прикладываю ткань к ранам и осторожно промакиваю кровь. — Это неправильно! Ты же его сын! Всегда первый. Всегда лучший.

Люцифер морщится, но руку не отталкивает:

— Когда в стаде есть одна паршивая овца, начинаешь присматриваться и к остальным.

Я вытаращиваю глаза. Неужели он — не единственный сын Сатаны? Почему же я никогда не слышала о других наследниках ада?

[1] Согласно Данте, в кровавой реке кипят те, кто совершил насилие. Она находится в седьмом кругу ада.

Раненые крылья

— Помнишь, где они вынырнули в прошлый раз? — шепотом спрашивает Лэм, стараясь не плескать веслами.

— Кажется вон там, напротив горы, — я напряженно всматриваюсь в обманчиво спокойную водную гладь.

Мы продолжаем грести к берегу, откуда радостно машет Айри. До развалин старого Эдема остается меньше мили, и сегодня нам впервые удалось не потревожить сирен.

Факт, что низшие демоны смогли задержаться на небесах, кажется мне странным. Да еще и жить в непосредственной близости к академии! По словам Айри раньше у реки был проход сквозь лимб, который теперь закрыли как раз по этой причине — слишком много сирен перебралось из заболоченных низин ада.

— Ускоряемся, — Лэм налегает на весла. — Неровен час увидят.

Покачиваясь на волнах, лодки скользят по реке. Встречный ветер развевает волосы и приятно холодит кожу. Хочется зажмуриться и кричать от восторга, и лишь опасная близость агрессивных речных обитательниц не дает мне расслабиться. Мы уже дважды переворачивались, и один раз серьезно потрепали крылья, когда сирены попытались утащить нас на дно, но и это не заставило бросить подготовку.

В паре сотен ярдов от берега я оборачиваюсь и замечаю движение в небе — приближается крылатая тень.

— Неужели гарпия? — ахает Лэм, проследив за моим взглядом.

Не переставая грести, я с тревогой закусываю губу. Лучше бы гарпия. Если это кто-то из академии — жди неприятностей. Мы тренируемся без разрешения, и ни один из преподавателей такое не одобрит. Лэм еще сможет отделаться предупреждением, а мне больше нельзя оступаться.

— Я разочарована, — вздыхает Юстиана. — Твой поступок мог повлечь за собой необратимые последствия. И если бы они сказались на Гармонии…

Ее укоризненный взгляд заставляет меня опустить голову.

— Простите, — я всем видом демонстрирую раскаяние. — Этого больше не повторится.

— Тебя не отчислят по двум причинам, — продолжает она, сцепив руки в замок. — Во-первых, ты справилась с задачей, что весьма необычно для новичка, учитывая ее сложность. И во-вторых, ты не заговорила с родными и не раскрыла свою личность.