Феникс: Выход из сна

Джой наблюдала за тем, как изо рта женщины потекла вязкая слюна. Проведя тонким языком по высушенным губам, она сказала:

— Присядь, дитя.

Страх ушел так же внезапно, как и появился. Стоя в небольшой каморке, с человеком, смахивающим на мумию, Джой вновь ощутила себя собранной.

— Прошу, — священник указал рукой на край кровати. — Я вас оставлю. Думаю, вам есть о чем поговорить.

— Ступай, — прохрипела женщина.

Как только Джой села рядом, сестра Мередит нашла ее руку своими шершавыми пальцами, продолжая безжизненно смотреть в потолок.

— Я слышала о тебе, девочка моя.

— Не вы одна.

— Сильная, холодная, — Мередит тщательно трогала казанки Джой, набитые в бесчисленных схватках. — Та, кто считает, что самое страшное уже пройдено. Ребенок, одной ногой побывавший в аду.

— Я здесь по поводу…

— Я знаю для чего ты здесь, — перебила Мередит. — Ты зло. И на протяжении всей моей жизни оно находит меня.

— Неужели?

Прикосновение другого человека для Джой всегда было чем-то вроде пытки. А учитывая с какой навязчивостью женщина проникала в ее личное пространство, крепко сжимая руку, Джой боролась с порывом выдернуть кулак из лап мерзкой старухи.

— Он не должен был рождаться на свет.

— Кто? — спросила Джой.

— Маркус. Даже своим первым вдохом он уже отнял жизнь…

— О чем вы говорите?

— Его мать боялась. Она была в ужасе. Она знала, что уготовано ее ребенку, но все равно надеялась на другой исход. Жаль, что ей так и не удалось услышать первый плач своего мальчика.

Голос женщины был сиплым и тихим. Пожелтевшие зубы сверкали сквозь тонкие губы. Отросшие кривые ногти касались кожи Джой, от чего становилось еще омерзительнее.

— Кем она была?

— Эта женщина понимала, что носит под сердцем дитя нечистого. Что после рождения ребенка, мир станет обречен! Что ее чадо превратит в пепелище все до чего дотронется.

— Я не понимаю…

Джой чувствовала, как ногти Мередит оставляли царапины на ее коже. Видела с каким безумием женщина смотрела в потолок сквозь пелену, облизывая губы.

— Я всегда говорила, что он сын Дьявола. Но мне не верили! Даже когда он, будучи совсем маленьким, убил ту девочку, они повесели это на других!

— Вы несете какой-то бред! — сказала Джой, выдернув руку из пальцев старухи.

— Придет время, дитя, и ты все поймешь! Если Маркус открыл глаза, значит он продолжит! Он завершит круг, погрузив мир во тьму.

Три свечи, освещающие икону сына божьего, внезапно потухли. Осталась лишь тонкая полоска солнечного света, падающая через окно на лицо Мередит. Женщина выглядела настоящей сумасшедшей. Ее глухой смех пробирал до дрожи. По телу Джой побежали мурашки. Она понимала, что никакой опасности нет, но слова слепой монахини заставили испугаться.

О чем она говорит? Сын нечистого? Круг?

— Маркус Морлоу пришел в наш мир через боль и насилие! — громко крикнула Мередит. — Его мать с кровавыми слезами на лице пришла в наш храм, в поисках защиты. Она была молода и наивна вступив в связь со злом… Когда я открыла двери церкви, ее седые волосы трепали потоки ветра. Она знала кто внутри ее чрева. Чьего сына она носит в утробе. Знала кем ему суждено стать. Но, как и любая мать, она сделала все, чтобы сохранить жизнь своему ребенку. Пускай и понимая сколько боли и страданий он принесет…

***

— Доктор Стайлз, почему вы так добры ко мне?

Сидя в кровати, без трубок и капельниц, Маркус смотрел на вяло шевелящиеся пальцы ног. Он чувствовал себя немощным и слабым. Да, силы постепенно возвращались, курсы физиотерапии давали свои плоды, но все длилось слишком медленно. Никто не знал когда он сможет самостоятельно ходить. А больше всего на свете Морлоу хотел встать и убежать из этой стерильной палаты. Не видеть презренные лица медсестер. Не ощущать на себе взгляды прохожих, снующих возле окна. Он чувствовал себя зверем в зоопарке. С единственной разницей в том, что они помнили вкус свободы, а он нет.

— Маркус, — доктор сел на край кровати и по-дружески потрогал его за руку. — Во-первых, ваша вина еще не доказана в суде, а значит по закону вы не являетесь преступником. Во-вторых, и это, пожалуй, самое важное: до тех пор, пока не вернется память, я не могу относиться к вам как к безжалостному серийному убийце.

— Спасибо.

Доктор много раз слышал это слово, но человека, сказавшего его с такой искренностью, не видел никогда. Он смотрел на пациента с глубоким сочувствием, ведь если его признают виновным и посадят, то в тюрьме окажется мужчина, который не помнит своих преступлений.

— Тот полицейский, — Морлоу горестно сглотнул. — Он думает, я чудовище. Вы бы слышали то, что он мне сказал. Если меня собираются запереть в клетке, то лучше покончить со всем этим сейчас. Пока есть возможность!

Маркус поднял трясущиеся ладони к лицу. Он еще слишком слаб. Даже для того, чтобы сделать задуманное.

— Не переживайте, — доктор похлопал пациента по плечу. — Я дам показания в вашу пользу. У вас амнезия. Вам нельзя в тюрьму. Уверяю, это зачтется.

— Вы не понимаете, — Морлоу перешел на шепот. — Он не остановится ни перед чем. Я прочитал это в его глазах. Тот человек жизнь положит на то, чтобы я страдал…

***

Годами ранее.