Фэнтези 2005

Пустой взгляд в ответ. Этот злобный ребенок, заигравшийся в разрушительные игрушки и ослепленный жадностью, был всего лишь досадной помехой. С ним не было нужды спорить. Сейчас у него другая игрушка. Мосье не сможет ей помешать.

«Потому что он не ведун. Он не ведает. Не знает. Не желает знать. Он всего лишь маг, нельзя ожидать от него понимания равновесия. Глаз за глаз».

Волшебник резко оттолкнул от себя лучницу, заставив ее пошатнуться. Шарлиз восстановила равновесие, не глядя на мага, убрала за плечо лук и вложила в колчан так и не использованную стрелу. Отвернулась, направляясь на улицу. Взгляд мосье Ле Топьена буравил ей спину.

— Когда-нибудь потом, ведьма!

Шарлиз не обернулась, но позволила себе ухмылку. Чистюля. Да, он узнал, кто она такая, но не стал мараться. Почему? Ей было плевать. Может, он слишком торопится к цели, а может, ему недосуг искать представителя магической инквизиции. Да и вряд ли он есть в такой дыре. На этот раз пронесло.

Мосье Ла Топьен и его козни вылетели у нее из головы, как только ноги, шаг за шагом, понесли Шарлиз к цели.

«Скоро. Скоро равновесие будет восстановлено. Глаз за глаз».

Ожидание, длящееся пятнадцать лет, наконец-то стало сладким. Рука коснулась кошеля на поясе. Пальцы легли на сложное переплетение вышивки, бусины царапнули старый шрам.

«Скоро».

Жан не зря опасался, что Шарлиз может опередить отряд. Кроме заброшенной дороги, на перевал Воющих Душ вел еще один путь — извилистая и едва заметная тропка. Она шла напрямик, через горную долину, где паслись пушистые овцы, затем по угрюмому отвесному ущелью, в бездне которого непокорно ревела сжатая гранитными стенами скал река. Сразу за вырывавшимся из земли горячим источником тропинка покидала ущелье, поднималась в гору и забиралась на продуваемое всеми ветрами высокогорное плато. Дальше следовало добраться до двуглавой вершины, возле которой и находился перевал. Здесь, по сведениям местных жителей, вот уже несколько месяцев обитал черный грифон с белыми перьями на груди. Ее цель. Ее наваждение. Ее месть.

Эта тропка была впятеро короче основной дороги на перевал, и Шарлиз выигрывала несколько дней. Конечно же, наемники знали о более быстром пути, но выбрать его они не имели никакой возможности. Здесь не пройдут лошади и не проедет воз, на который охотники за магическими редкостями намереваются погрузить тушу пока еще не убитого грифона. Лучница знала бывших товарищей как облупленных. Они не станут нестись сломя голову. Горы спешки не прощают. К тому же остановки в придорожных трактирах задержат их еще на день-другой. Мосье маг будет в ярости.

Как Шарлиз и опасалась, тропка оказалась в куда худшем состоянии, чем она рассчитывала. Идти было тяжело. От рева бурлящей и исходящей хлопьями белой пены реки трещала голова, а путь иногда становился так узок, что от скалы до пропасти оставалось не больше шага. К тому же во второй половине дня пошел дождь, и ущелье превратилось в угрюмого сонного великана. Ноги скользили по мелким камешкам осыпи, перспектива рухнуть в пропасть увеличивалась с каждой минутой. Так что наступление сумерек Шарлиз встретила с явным облегчением. Костер разжигать не стала — для того, что ей нужно было увидеть сегодня ночью, глаза не нужны.

Шарлиз достала старый костяной гребень, украшенный резьбой в виде переплетения семи трав, распустила стянутые в узел волосы. Длинные, густые. За ними так неудобно ухаживать в бесконечных походах, но любое предложение избавиться от них лучница встречала оскаленными зубами и приглушенным рычанием.

Зачем наемнице длинные косы?

Чтобы тешить больное самолюбие.

Зачем косы ведьме?

Чтобы сплести смерть.

Гребень начал медленное, размеренное движение. Шарлиз закрыла глаза и запела. Она вплетала низкий грудной мотив в гладкость и текстуру волос, в каждое свое движение. Сила пришла легким покалыванием, вспышками искр между темных прядей — жалкие крупицы магии, заметить которые дипломированный чародей счел бы ниже своего достоинства и в которых Шарлиз купалась, как в потаенном омуте. Отложив гребень, несколькими быстрыми движениями вновь заплела косы. Пальцы привычно потянулись к вышитому бисером кошелю. Распустили завязки. И из узкого, украшенного сложным узором горла выскользнула смерть.

Паутина была сплетена из тонких упругих нитей — сложное, завораживающее взгляд кружево, бесконечное пересечение снов и воспоминаний. На первый взгляд она могла показаться всего лишь старым узорным платком, и, даже приглядевшись, не каждый заметил бы силу, дремавшую в концентрическом плетении. Эту сеть Шарлиз создавала долго, очень долго. Пятнадцать лет терпеливого, тщательного труда. Не было ни одной неучтенной детали, ни одной упущенной нити. Узор безупречен тем совершенством, которое можно достичь, лишь бросив к его подножию всю свою жизнь.

Осталось немногое.