Фэнтези 2007

— Ваша любезность, почтенный Азиз-бей, потрясает меня до глубины души! Воистину она может конкурировать только с вашей проницательностью, — молодой человек блеснул витиеватым слогом, принятым на Востоке. — Право, если в ответ я смогу быть чем-то вам полезен…

— Сможете.

«Кто тебя за язык тянул, краснобай?!»

— Во-первых, я бы попросил вас не слишком распространяться о прискорбном инциденте, случившемся с вами. Мы заинтересованы в притоке туристов. И очень дорожим репутацией родного города.

— Ну разумеется! — с облегчением выдохнул молодой человек. — Можете не сомневаться! Я не болтун.

— Прекрасно. Также я хотел бы, чтобы вы ответили еще на пару вопросов.

— Спрашивайте.

«А вот теперь не зевай, приятель, — подсказал внутренний голос, очень похожий на тенорок дедушки Эрнеста. — Этот красавец свое дело знает. Глазом моргнуть не успеешь, как попадешь в его силки. Думай как следует, прежде чем ответить».

— Не случалось ли с вами чего-либо странного в последнюю неделю? Возможно, какая-нибудь мелочь, на которую вы не обратили особого внимания?

Врать в глаза Азиз-бею не хотелось. Джеймс ухватился за соломинку. Хайль-баши сказал «странного», ведь так? А много ли странного в том, что двое посетителей оружейной лавки разговорились, обсуждая фехтовальный прием, и во время практического эксперимента один случайно оцарапал шпагой другого?

Ничего странного!

Совершенно будничный эпизод. С каждым может случиться.

— Нет, ничего такого… — ответил Джеймс после затянувшейся паузы, в течение которой он старательно делал вид, будто пытается вспомнить странности и диковины своего пребывания в Бадандене.

— Вы уверены?

— Вполне.

Молодой человек с трудом выдержал пристальный взгляд хайль-баши.

— Хорошо. Человек вашего происхождения не станет лгать. Во всяком случае, лгать без веской на то причины, — показалось или нет, но в карих глазах Азиз-бея сверкнули плутоватые искорки. — И, наконец, последний вопрос.

— Я слушаю.

— Вы хорошо запомнили человека, с которым сражались в переулке? Смогли бы его описать? Составить словесный портрет?

Нет уж! Он не даст им зацепки. Один раз Бдительному Приказу и Тихому Трибуналу Реттии, вкупе с любимым дедушкой Эрнестом, уже пришлось вытаскивать Джеймса Ривердейла со товарищи из переделки. И что, теперь, едва у него снова возникла проблема, он поспешит переложить ее на плечи властей?!

Не бывать этому!

Гордыня перешла в контратаку. Цинизм и благоразумие попятились.

— Там было темно. Я не очень хорошо его рассмотрел.

— И все-таки?

— Мужчина, — Джеймс искренне надеялся, что Азиз-бей не сочтет эту примету издевательством. — Телосложение среднее. Рост средний. В целом вроде меня. Возраст… Трудно сказать. Думаю, от тридцати до сорока. Вооружен шпагой.

— Лицо? Одежда? Волосы? Хоть что-то вы разглядели?!

— Увы, очень мало. Одет был в темное. Шляпа с узкими полями. Лицо… Нет, не запомнил. Возможно, при встрече узнал бы, но описать — не возьмусь. Волосы черные. Хотя я не уверен. И не очень длинные. Все.

— Да, не густо… Что ж, спасибо за сотрудничество. Отдыхайте.

«Я сказал ему правду. Почти правду. Во всяком случае, ни разу не соврал впрямую. Совесть моя чиста. — Молодой человек наблюдал, как закрывается дверь за ослепительным Азиз-беем. — И пусть они теперь попробуют найти рябого по этим „приметам“! Канцелярия Пресечения! Ха! Посмотрю я на них!..»

Он фыркнул и добавил вслух:

— Я сам себе Канцелярия Пресечения!

За дверью кто-то охнул и сразу замолчал, как если бы зажал рот ладонью.

«Должно быть, сквозняк», — подумал Джеймс.

* * *

Хабиб аль-Басани настоял, чтобы Джеймс задержался у него хотя бы до обеда.

— Разделите скромную трапезу с недостойным цирюльником! — кланялся он. — Окажите честь! Если вы уйдете прямо сейчас, мне останется лишь обрить бороду в знак скорби, а это позор, какому нет равных! Смилуйтесь! Умоляю!

После оплаты счета из казны пациент немедленно превратился в гостя, а закон гостеприимства свят. Это Джеймс успел понять по тем дням, которые провел в обществе львов пустыни. Отклонить мольбу лекаря означало нанести смертельное оскорбление. А врачи обид не прощают. Явишься с запором, унесут с заворотом кишок…

До обеда пришлось скучать в четырех стенах, глядя в окно и от нечего делать листая толстенный фолиант «Недуги: взаимовлияние сфер». Книга была написана по-реттийски, но молодой человек не понял в ней ни бельмеса. Честно говоря, он и не пытался особо вникнуть в мудреные трансформации желчи белой, черной, желтой и крапчатой, а также в их общую зависимость от астральных метаморфоз.

Разглядывая картинки, он не вовремя вспомнил о предстоящей трапезе. Часть иллюстраций вполне могла вызвать рвотные позывы или нервический срыв. Аккуратно вернув фолиант на место, Джеймс предался размышлениям, строя планы на ближайшее будущее.