Фьезоланские нимфы

Я ни с какою нимфой не посмею,Как прежде, искупаться в ручейкеИ, связана судьбиною моею,От каждой буду ныне вдалеке.Пойдут и обвинят меня пред нею,Узнавши, почему я в злой тоске.Жить одинокой я отныне буду,О том, чего искала, позабуду.

CGLXXXI

Убив себя, я знаю, прегрешеньяМне не избыть нимало, все равно;И ведь не соверши ты преступленья,То не было б и мной совершено.И будь обратного я убежденья,Мне б и до завтра не было даноДожить: я за столь грешное деяньеДостойное несла бы воздаянье,

CCLXXXII

Но так твои благие утешеньяПреобразили вдруг всю мысль мою,Связали клятвенные уверенья,Что всю решимость гордую своюЗабыла я. Но что до рассужденья,Чтобы пробыть со мной, — не утаю:Нет, ни за что! Тебя уйти принужу.Тут — грех на грех — и выйдет все наружу.

CCLXXXIII

Да ведь тебя, конечно бы, узналиВсе нимфы, видевшиеся с тобойВ тот день, и прямо бы уж растерзали,Убили бы, узнав, кто ты такой.Поверили б они тебе едва ли,Что не знаком из них ты ни одной;

А я сказала б каждой встречной смело,Что в нашей схватке я, мол, одолела.

CCLXXXIV

Тем более что всякого общеньяУж буду избегать по мере сил.И, юноша, не отвергай моленья:Ты невозвратного меня лишил, —Оставь меня. Нести мои томленьяДай мне одной. Мне свет не будет мил,Но буду жить — и душу успокою.О, сделай так, молю тебя с тоскою!»

CCLXXXV

Конечно, понял Африке прекрасноИз этих слов, что уж своим огнемАмур пылать ее заставил властно,Но легкий стыд лишь ставит на своем.

И, видя все, как па ладони, ясно,Сказал себе: «Отсюда не уйдем,Пока с тобой еще не потолкую,И запоешь ты песенку другую».

CCLXXXVI

Потом он молвил ей среди лобзаний:«О сладостные, милые уста!О лик прекрасный, всех моих желанийЕдиная цветущая мечта!Ты — женщина, одна из всех созданий,Что в жизни мне, как божество, свята!Я, глядя на тебя, воскрес душою:Взяв лучшее, ты небрежешь тщетою!

CCLXXXVII

Но в силах ли, любя настолько страстно,Перенести разлуку я с тобой?

Один — я умираю повсечасно,С тобой — взнесен блаженною судьбойПревыше всех желаний полновластно!Но ведает Амур, какой тоскойТомится жизнь моя и дни, и ночи,Когда не светят ей вот эти очи!

CCLXXXVIII

Но, скажем, пусть я мог бы удалиться,Как ты велишь, — тогда снести ли мне,Что думой одинокою томитьсяОсуждена ты по моей вине?И нашей встрече уж не возвратиться!Так жизнь моя, несчастная вполне,Таким страданьем миг наполнит каждый,Что будет смерть моей единой жаждой.

CCLXXXIX