Дарья Донцова

Фиговый листочек от кутюр

Глава 1

Июнь в этом году выдался отвратительный. На небесах кто-то решил, что немного дождика на земле не помешает, и открыл кран с водой. Первого, второго, третьего и четвертого числа ливень стоял просто тропический, ни одного просвета в тучах. Тот, кто открутил кран, очевидно, лег спать или просто забыл о том, что водопровод работает.

Пятого июня вечером Кирюшка простонал:

– Если завтра продолжится потоп, я просто сойду с ума!

– Тебе это не грозит, – хмыкнула Лизавета.

От тоски Кирюша перестал ловить мышей и подставился:

– Почему?

– Потому, – мигом заявила обрадованная его ошибкой Лизавета. – Нельзя лишиться того, чего никогда не было. Я имею в виду твой ум!

Обозленный Кирюша швырнул в девочку горбушкой батона и не попал. Лиза не осталась в долгу и шлепнула его посудным полотенцем. Через секунду они уже вовсю дрались на террасе, в разные стороны разлетались газеты, продукты, вещи. Истосковавшиеся без долгих прогулок собаки, истошно лая, носились вокруг «воинов». Я поспешила ретироваться с поля битвы на второй этаж и затаилась у себя в спальне, укрывшись одеялом. Кирюша и Лиза просто извелись от постоянного пребывания в доме. Они-то надеялись гонять на велосипедах, лазить по деревьям, купаться в пруду и строить шалаши, а пришлось лежать на диване, тупо пялясь в телевизор, который, как назло, не показывал ничего хорошего.

Если разобраться, на даче, даже благоустроенной, в дождливую погоду тоска. Наверное, поэтому Лиза и Кирюшка без конца ругаются, спорят, а когда аргументы заканчиваются, переходят к прямым боевым действиям. Призвать их к порядку невозможно, разобраться, кто виноват, тоже.

Стоит только в сердцах воскликнуть: «Лиза, отстань от Кирилла!» – как девочка, плавно въехавшая в подростковый возраст, кричит: «Ага, он первый начал, вечно ты его защищаешь!»

С надутыми губами она так хлопает дверью о косяк, что наши собаки подскакивают на диванах и начинают гневно лаять. Справедливости ради следует отметить, что Кирюша, если мой укор обращен в его адрес, поступает точно так же. Не знаю, каким образом другие женщины, у которых в семьях имеются те, кого немцы зовут backfisch[1], сохраняют психическое здоровье, мне же частенько хочется схватить Кирюшку с Лизаветой за шиворот и столкнуть лбами. От этого поступка меня удерживает только хорошее воспитание. Моя мама, оперная певица, говорила:

– Интеллигентный человек обязан всегда держать себя в руках.

Впрочем, у нее был только один ребенок, девочка, то бишь я, болезненная, тихая, просидевшая все детство и юность за арфой. Именно на этой самой даче, где сейчас дерутся Кирюша и Лиза, я молча коротала часы у стола, вырезая куколок из бумаги. Подруг у меня не было, велосипед родители не хотели покупать, боясь, что дочь упадет и расшибется, а хлопать дверью о косяк на замечание родителей мне просто не приходило в голову.

Один раз я попыталась было заняться воспитанием Кирюшки с Лизаветой и произнесла сакраментальную фразу:

– Вот когда я сама была маленькой, дети вели себя совершенно по-другому…

Сладкая парочка перестала драться, повернула ко мне разгоряченные лица и обрушила на голову незадачливого «Макаренко» гневную отповедь.

– В твое время, Лампа, – заорал Кирюшка, – дети ходили строем, в одинаковой одежде, не имели компьютера!..

– И видика, – подхватила Лизавета. – Ужас! Каменный век! Естественно, старики издевались над детьми, как хотели.

– Сама говорила, что тебе разрешали смотреть телик только двадцать минут в день, – хихикал Кирюша.

– И косу велели заплетать до десятого класса!

– Просто рабовладельческий строй!

– А на лето вам задавали читать Горького!!!

– Он совсем не такой уж плохой писатель, – пискнула я.

– Отстой, – хором сообщили Кирюша с Лизаветой и упоенно продолжили драку.

Я в глубокой задумчивости ушла в свою комнату. Естественно, талантливого прозаика-самоучку нельзя сравнить с Диккенсом, но, с другой стороны, это ведь не комиксы о жизни Покемонов, которые обожает Лизавета, а литература, призывающая…

Так и не додумавшись, куда зовет школьников Горький, я приняла решение: хотят драться – на здоровье, мешать не стану. И теперь, лишь только в доме начинают летать столы и стулья, я преспокойно удаляюсь к себе, отвечая на любые негодующие вопли:

– Сами разбирайтесь.

Под оглушительные крики, доносящиеся с террасы, я стала мирно засыпать, веки потяжелели, наши мопсихи Муля и Ада залезли ко мне под одеяло и навалились на спину теплыми, совершенно шелковыми боками. Я хотела спихнуть обнаглевших собачек, но не было сил, Морфей окончательно затянул меня в свое болото.

Внезапно раздался оглушительный треск. Я подскочила на кровати. Ей-богу, это уже слишком! Они что, решили разломать дом? Я встала, надела тапки, халат, и тут вновь донесся жуткий грохот.

– Блин, – завопил Кирюша, – спасай животных, Лизка, беги за Лампой! Землетрясение!