Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Фил, наконец, решил, что отпускаемые по рецепту лекарства ничем не отличаются от уличных наркотиков с точки зрения создания реальной зависимости. Поэтому он резко перестал употреблять повышающие настроение препараты, и это привело к «ломке», от которой он ужасно страдал. Он впал в глубокую депрессию, позвонил мне, и я пришел к нему.

Он едва мог говорить. Это был «мертвый» голос Фила – он был таким низким, что звучал не громче чуть усиленного шепота. Я знал, что он испытывал отчаяние, когда говорил таким образом. Но Фил решил, что положит конец стимуляторам настроения и что он лучше умрет, чем откажется от этого решения. У него была огромная сила воли.

Аналитическая сила воли Фила была также источником удивления для Джетера: «Ты мог видеть, как он проникается верой, кружит вокруг нее и испытывает на предмет абсолютной истины. Он верил в Бога, и у него были определенные традиционные религиозные убеждения. Он также чувствовал, что личный опыт дал ему больше прав говорить о некоторых религиозных материях, чем большинству священников. Но я не думаю, чтобы он хоть раз забыл, в любом месте «Экзегезы», что он принимал данность за гипотезу». В прекрасном фантастическом романе Джетера 1985 года The Glass Hammer персонаж Дольф Бишофски, пытающийся собрать разбитое витражное окно собора, для которого уже не существует оригинального образца, – это дань уважения Джетера другу и наставнику.

В августе 1980 года Фил наметил в общих чертах еще один роман, который так и не написал, Fawn, Look Back

. Главного героя, за основу которого Фил взял сам себя, зовут Назвар Флегборн. Работа Назвара (как художника) и его жизнь «раскололись», расщепившись надвое, вызвав шизофрению. Вот что пишет Фил о Назваре – о самом себе:

Это было его спасением и его гибелью, этот «раскол».

В определенном смысле он представлял собой близнецов (внутри себя), и один близнец процветал, а другой болел и умирал (что подчеркнуто невозвратимой потерей Джарди, которая воплощает в себе всех его любимых женщин, начиная с Эринс [стилизованная версия третьей жены Энн]).

Однако в конце он уже не шизофреник, а, так сказать, шизофреник наполовину: наполовину расколотый. Его работа все еще связывает его с реальностью.

Фил особенно срочно искал новый подходящий роман. Он беспокоился, так как голоса ИскИна, которые он постоянно слышал, начиная с «2–3–74», затихли сразу же после того, как он закончил «Всевышнее вторжение». В октябрьском интервью 1980 года, опубликованном в газете Denver Clarion

, Фил излагает довольно плоское «или/или»: «У тебя либо есть прямое общение с божественным, либо у тебя нет никакого общения с божественным». К ноябрю отсутствие прямого общения терзало его.

17 ноября в 11.00 утра Фил околачивался у себя на кухне, совершенно обкуренный, и болтал со своим другом Рэем Торренсом (который вспоминает, что в этом не было ничего необычного).

Бац. Отличный прямой контакт.

В тот же самый день Фил по горячим следам напечатал для «Экзегезы» набросок в пять страниц о «филдиковском» видении – вздорную и тоскливую элегию, которая никогда раньше не публиковалась. Вот ее полный текст.