ФИЛИСТЕР (Один на троих)

Ах, как мне было уютно! Наверное я в душе был восточным человеком…

Вот так и текла моя жизнь. Я учил язык, купил маленький телевизор и попытался достать туристическую путевку по дружественным странам — Болгария, Польша и т.д. Нахалат Ашер твердо пообещал договориться с профсоюзом и обеспечить мне желанную поездку по странам социалистического лагеря.

— Стоить будет две тысячи, — таинственно сказал он жирными губами мне на ухо, — осилишь.

— Осилю, — ответил я, подумав, что надо бы подкупить валюту. По слухам продавали на местном пышном базаре немецкие марки. Время евро еще не наступило.

Народ каламбурил: «Курица не птица, Болгария — не заграница». В этой стране и впрямь все было привычное: буквы на вывесках, понятная речь и даже лозунги, как дома — те же коммунистические. Зато в Болгарии были дубленки, а в СССР нет. Мне, конечно, дубленка не требовалась. Зато у профсоюзного боса был сын, который по комплекции почти равнялся со мной. О чем по-секрету теми же сальными губами сообщил Ашер. И я намек понял.

Местком (местный комитет профсоюзной организации) дал добро, а я переоделся в куртку, благо уже стало тепло и даже жарко, как обычно в апреле. В конце апреля температура воздуха составляет 20 градусов, днём она достигает 26 градусов, а ночью опускается до 12. Ну как не вспомнить погоду в Израиле, где я доживал старость. Теперь следовало получить в ОВИРе заграничный паспорт и купить заветную путевку. Меня заверили, что все в ОВИРе будет якши!

Туры в Польшу, Чехословакию, ГДР в среднем стоили около 250–270 рублей, не считая дороги, или немного больше. Поездки в Румынию и Болгарию обходились чуть дешевле.

Мне продолжало везти: не только ОВИР пропустил и одобюрил, но и путевка оказалась смачная: круиз по морю с заходом в страны нашего лагеря, а потом пять дней в Югославии, в курорте Дубровники. Мне даже дали памятку туриста, где после предостережений и основ поведения Советского Человека было сказано:

'Жемчужина Адриатики — так часто называют Дубровник, один из красивейших городов на побережье Южной Далмации. Этот древний город основан в VII веке. В Дубровник едут за вкусной едой, архитектурой в венецианском стиле, очень красивыми пейзажами, ухоженными пляжами.

Канатная дорога на вершину горы Срджв над Дубровником — отличная возможность полюбоваться с высоты птичьего полёта на Адриатическое море и Элафитские острова. Нижняя её станция находится на улице короля Петра Крешимира IV в северной части Старого города. Отсюда раз в полчаса наверх отправляется вагончик. Билет можно приобрести на станции…'. Кроме того от Дубровников Советских туристов возили на автобусе в Италию. На один день…

Отъезд намечался на 26 апреля 1966 года рано утром, чтоб успеть на паром…

[1] При большом количестве бульона лагман похож на суп, при других способах приготовления — как лапша с подливой и сложной начинкой.

[2] С 1961 по 1991 гг. в СССР все трудоспособные граждане, которые уклонялись от общественно полезного труда, назывались тунеядцами.

Статья №209

Под это понятие подпадали те случаи, когда лицо уклонялось от общественно полезного труда и проживало на нетрудовые доходы более 4-х месяцев подряд или в общей сложности в течение года, и в этой связи ему было сделано официальное предостережение о недопустимости такого образа жизни.

Глава 49

Я почти не спал перед отъездом — вздремнул вечером, но вскочил в четыре утра. Все боялся, что Комитетчики просекут мою личность или еще какая-нибудь беда случится. А в глубине души уже видел себя в Италии.

Расстояние между Дубровник и Бари[1] составляет 124 миль или около 198 километров. Существует 2 способа(-ов) добраться из Дубровник в Бари, включая пароми имеет продолжительность 7 часов 30 минут. Так что мы должны были выехать в пять утра. Так что выходить придется в четыре, чтоб пешком добраться до места сбора на автобусной станции.

Я вспоминал, что в советские годы помнил о такой поездке. Вспомнилось немногое. То, что песок на пляже ночью просеивают специальные люди на предмет удаление инородных предметов. (Позже, побывав на этих пляжах и не только, я подивился наивности советского человека — это местные бомжи искали утерянные отдыхающими золотые и прочие побрякушки).

Вспомнил, что на обед все несли с собой длинные хлеба, так как в санатории, где они отдыхали, им подавали всего два кусочка хлеба толщиной с бумажный лист — серый и белый. А попросить добавки они стеснялись, вот и покупали Французский багет — длинное и тонкое хлебобулочное изделие, мягкое внутри, с хрустящей корочкой, часто припудренное мукой.

Но главное, я вспомнил, что их возили в Италию на автобусе и через паром, где сопровождающие могли наблюдать за массой подотчетных граждан. Собственно, для того я и ехал на побережье. Очень уж постыло было жить в СССР, постоянно ожидая как меня призовут к работе по основной профессии этого тела.

«Ну ничего, — подумал я, — уже скоро буду гулять по бульвару в Дубровниках!».

Невольно написались стихи:

Бульварные люди

Гуляют по бульвару,

Читают бульварные книги,

Едят беляши с пы́лу — жа́ру,