Я лезу в сумку и достаю брошюрку. Путеводитель по Парижу Симоны де Бовуар. Брошюрка тонкая. Бовуар уделяют куда меньше внимания, чем Сартру — философской иконе Франции. Тем не менее ее именем назван пешеходный мост через Сену. Это уже кое-что. Мосты, по моему опыту, освежают тело и бодрят разум. Кроме того, из них получаются чудесные метафоры.
— Мы отправляемся на мост Симоны де Бовуар! — объявляю я тоном Шарля де Голля, извещающего об освобождении Парижа. Соня отвечает мне без слов — снова закатывает глаза, выразительно, но деликатно.
Мы идем вдоль Сены, съежившись из-за холодного не по сезону весеннего воздуха.
— Пап, — произносит Соня. — У меня есть вопрос.
Вопрос! Корень любой философии. Зерно изумления. Быть может, она хочет знать, является ли весь мир иллюзией или как можно жить настоящей жизнью в эпоху подделок. А может, речь о категорическом императиве Канта, подразумевающем, что достойный человек действует этично независимо от обстоятельств или мотивов. В любом случае, я счастлив. Я готов делиться родительской мудростью.
— Да, Соня. Что за вопрос?
— А ты когда начал лысеть?
— Хм. Года в двадцать четыре, что ли.
— А почему не побрился целиком?
— Видимо, на что-то надеялся.
— Ну так же не бывает, сам знаешь.
— Теперь знаю.
Тот еще платоновский диалог. Но это может быть началом другого разговора, предполагаю я.
Мы идем дальше. Я перехватываю инициативу и приступаю к папъяснению{19}
экзистенциализма. Я папъясняю, что эта философия, как следует из названия, сосредоточена на экзистенции, бытии-здесь-и-сейчас, тем самым знаменуя собой возврат к изначальной, целительной функции философии. Которая пыталась ответить не на вопрос «что», а на вопрос «как». Как мы могли бы жить более подлинной, осмысленной жизнью.Экзистенциалисты готовы нас порадовать тем, что ответ полностью зависит от нас. Не от Бога и не от человеческой природы. У человека нет раз и навсегда заданной сущности, сущностей много. Или, как сказала Бовуар, — «в природе человека не иметь природы».
Это невероятно вдохновляет. И пугает. Мы, по знаменитым словам Сартра, «обречены быть свободными». Мы стремимся к свободе, но при этом боимся ее, ведь став подлинно свободными, винить в своих несчастьях сможем исключительно себя самих.
С точки зрения экзистенциалистов, мы — то, что мы делаем. Точка. Мы — не более и не менее, чем наши проекты, реализованные полностью. Не бывает абстрактной любви — лишь деяния, продиктованные любовью. Не бывает гениальности — лишь гениальные произведения. Своими делами мы пишем автопортрет, мазок за мазком. Мы и есть этот портрет, «и ничего, кроме портрета», сказал Сартр. Хватит пытаться найти себя. Начните рисовать себя.
Мы можем стать кем только захотим, папъясняю я. Один из любимых примеров Сартра: если вы — официант в кафе, это не значит, что вы обязаны оставаться им всю жизнь. У вас есть выбор, и именно совокупность наших сознательных выборов, которым мы строго следуем, и составляет нашу сущность.
Покончив с папъяснениями, я смотрю на Соню. Она молча слушала меня. Полагаю, это хороший знак — папъяснения сработали! Но, посмотрев в ее глаза, я понимаю, что ничего подобного.
— То есть я могу стать кем угодно, просто делая выбор?
— Именно так.
— А если я хочу быть курицей? Я же не стану курицей лишь потому, что решила ею стать. Я могу хоть весь день сидеть на яйцах и кудахтать, но курочкой я же не стану. Что, на мне вырастут перья?
— Нет, конечно. Но это потому, что у тебя нет соответствующей фактичности.
— Фактичности?
Еще один термин экзистенциалистов. Он означает те компоненты жизни, которые нам не приходилось выбирать. Мы не выбирали, родиться ли нам именно в этой стране, в эту эпоху, у этих родителей. Над фактичностью мы власти не имеем. Однако, папъясняю я, ты можешь выйти за ее пределы, преодолеть свою фактичность и даже саму себя.
— Фактичность? Пап, серьезно? Во дает эта Симона де Бовуар. А как же Шекспир?
— А что Шекспир?
— Ну, он же изобрел кучу разных слов. Скажем, «глазное яблоко» и «потрясающий»{20}
. Как бы ты сказал «потрясающее глазное яблоко, чувак!», если бы не он? Задумайся!— Да, что-то в этом есть.
— Видал? Я могла бы стать новой Симоной де Бовуар!
— Вполне. Но тебе понадобятся философские термины. У всех настоящих философов они есть. Дай подумать. Во. Как тебе «потрясающность»?
— И что это такое?
— Ну, хм, это когда кто-то потрясающий. И это значит, что в каждом из нас есть немного потрясающего.
— А в ком-то потрясающего больше, чем в других?
— Нет. Но какие-то люди лучше других ощущают потрясающее в себе. И обращаясь к источнику потрясающего в себе, ты и имеешь дело с потрясающностью.
Соня ничего не отвечает, но и глаз не закатывает — знак высочайшей похвалы.