Финальный танец, или Позови меня с собой

– Это не мой – это Машкин, – крепко обхватывая его за талию, сообщила она, и Джеф напрягся:

– Машкин?! Что тут происходит?!

– Потом… все потом… я так соскучилась, а ты, наверное, неважно чувствуешь себя, да? – ласково перебила она, поднеся к его губам палец. – Давай ты поспишь, отдохнешь… и я все тебе расскажу. Ой, ты, наверное, Машку не узнаешь – она так выросла! – спохватилась Марго, меняя тему. – И ходит уже сама, только коляску почем зря на улицу таскаю.

Джеф улыбнулся:

– Я боялся, что ты меня не примешь, Марго.

– С ума сошел! Мне… я… знаешь, больше никогда не слушай меня и не уходи, ладно? Мне невыносимо одной – без тебя.

Джеф здоровой рукой убрал челку с ее лба и пристально взглянул в глаза. Марго смотрела открыто и прямо, ей нечего было скрывать от него, нечего бояться и совершенно не за что стыдиться. Она сделала то, что считала нужным, попробовала жить без него – и не смогла. Она совершенно не стеснялась признаться в этом – а что тут такого, да, она слабая женщина, нуждающаяся в надежном мужском плече, а Джеф как раз тот человек, к которому ей хочется прислониться и почувствовать себя защищенной.

– Марго, скажи…

– Прекрати, Джеф. Неужели ты так плохо меня знаешь? – В голосе Марго звучала укоризна, и Джеф опустил голову, признавая неправоту.

Они снова не назвали имени, однако оба хорошо знали, о ком говорят.

Об Алексе.

Марго давно уже не была так счастлива, как этим утром, лежа в объятиях мужа и прижимаясь к нему всем телом. Джеф, закрыв глаза, выдохнул:

– Я, оказывается, успел забыть, какая ты у меня…

– Я обычная, Джеф… просто я очень соскучилась.

– Больше никогда не оставлю тебя. Ты моя, слышишь? – Он притянул ее к себе, и Марго счастливо улыбнулась.

«Ты моя» – эти слова всегда значили для нее куда больше, чем пресловутое «я люблю тебя».

Алекс

Порой ему начинало казаться, что вокруг правого глаза образовался огромный синяк – как следствие постоянного давления резинки прицела. Несколько дней, проведенных возле окна съемной квартиры, припав к винтовке и изучая жизнь там, в квартире Вартана.

Алекс решил, что с него хватит. Сегодня он немного пройдется, развеется, «прочистит голову», что называется, а завтра сделает то, что задумал. Смысла тянуть дальше нет никакого – ничего не происходит, не меняется, кроме разве что людей около Вартана. Интересно, почему нет ни одной женщины? Насколько Алекс помнил, женат младший Кавалерьянц не был, но ведь какие-то женщины у него были – если только не предполагать кое-чего. Тут Алекс усмехнулся – что за ерунда в голову лезет? Он отложил в сторону винтовку, прошелся по комнате, разминая затекшее тело.

Расслабляться он решил в небольшом кафе неподалеку от дома. Сидя в темном углу с рюмкой коньяка, он лениво оглядывал зал, не находя ничего интересного. Это самое «интересное» явилось через полчаса в лице двух охранников Вартана – их Алекс не перепутал бы уже ни с кем. Скользнув по нему беглым взглядом, они уселись за столик прямо перед ним, повернувшись спинами, заказали водку и какую-то закуску. «Ты смотри – пьют, не боятся. Значит, эти сегодня не дежурят», – глянув на часы, решил Алекс и невольно стал вслушиваться в разговор. Как оказалось, не зря…

Ровно в семь утра он встал с продавленного дивана и сразу метнулся к своему «посту», словно боялся, что за ночь Вартан чудом встанет на ноги и сбежит. Разумеется, в квартире дома напротив ничего не изменилось – младший Кавалерьянц по-прежнему лежал в постели, к нему как раз зашел охранник из «ночных», умыл его и довольно ловко сменил постельное белье.

«Как чувствует, – усмехнулся Алекс, направляясь в душ. – Ну, оно и верно, на чистом умирать приятнее». И в этой мысли не было ни капли цинизма – он в самом деле так считал.

Он сам не мог понять, почему тянет, медлит – тем более что информация, полученная вчера мимоходом, заставляла шевелиться быстрее и улетать в Москву. Но что-то держало его в этом городе, не давало уехать просто так, и он вдруг осознал, что.

Мэри. Это был ее город. По этим улицам она ходила с рождения, здесь жила всю юность, отсюда впервые сбежала в Москву к Марго, а затем к нему в Цюрих.

«Мэри, Мэри, Мэ-ри, – подумал он, куря у кухонного окна. – Как же все бездарно вышло… Ведь ты могла остаться в живых и быть со мной. Не захотела. Ты меня обыграла все-таки. Но ничего – это не так обидно, потому что я, наверное, действительно в какой-то момент тебя любил».

Алекс выбросил окурок и потянулся.

– Все, хватит мемуаров. Пора работать.

Он долго рассматривал обрюзгшее, хотя совсем еще молодое лицо Вартана. Стрелять в лежачего, в безоружного и беспомощного было как-то противно и недостойно, но выхода не было – пока он жив, у Марго не будет ни минуты спокойной. Да и у него самого тоже.

Нажать на курок по-прежнему не составляло труда. Одно легкое, почти без усилий движение. Наволочка под головой Вартана окрасилась алым, глаза бессмысленно уставились в одну точку, переносица оказалась разворочена выстрелом. Все.