Финляндия на пути к войне

В бумагах Маннергейма хранится копия написанного по-немецки благодарственного письма (7 января 1941 г.) имперскому маршалу Герману Герингу. В нем выражается признательность за необычайно теплый прием, оказанный Талвеле, а также за высказывания, касающиеся положения Финляндии. Финская сторона весьма удовлетворена поставками военного снаряжения, а также переброской сил Люфтваффе через Финляндию на территорию Северной Норвегии, что, по мнению Маннергейма, «вызвало нужную политическую реакцию среди наших соседей». Но тем не менее Геринга просят и далее оказывать поддержку поставками вооружения; подполковник Фельтиенс, «который не жалея сил оказывал нам полезные услуги» в курсе всех подробностей. Особенно Маннергейм желал бы получить конфискованные в свое время в Норвегии и предназначенные для финнов орудия (четыре 18-дюймовых и восемнадцать 130-мм орудий), которые были бы весьма кстати «особенно в тот момент, когда вновь начинает ощущаться давление могущественного соседа». Показательно, что информация о русском военном давлении сообщается в этом письме на неделю раньше, чем собственному правительству.

В то же время, когда Маннергейм составлял это благодарственное письмо на имя Геринга, контакты продолжались на более низком уровне. Во время визита военного атташе Хорна 6 января к начальнику главного штаба военно-воздушных сил Германии генералу-лейтенанту Боденшатцу, тот поинтересовался, имеют ли под собой какое либо основание слухи о выводе немецких войск из Северной Норвегии. Боденшатц их полностью отверг и заверил: «если русские все же появятся, они будут иметь дело с нами». Он заявил также, что на Севере немцы полностью обеспечены продовольствием и боеприпасами на год вперед. Он верил и в то, что Финляндия еще получит обратно свои потерянные территории. «Detta var ord inga visor»[2], — пометил в своем дневнике Хорн.

Из воспоминаний Талвелы видно, что между ним и генералом Хейнриксом существовала острая конкуренция за место в группе особо доверенных лиц Маннергейма. Это соперничество зашло столь далеко, что в июне 1941 г. Талвела даже поставил на карту свои отношения с маршалом, стремясь служить только под его непосредственным началом, не подчиняясь Хейнриксу. И хотя тогда он в этом не преуспел, известно, что к концу войны он вновь стал доверенным лицом Маннергейма в Германии. Один из более ранних этапов этой борьбы относится к концу декабря — началу января 1940 г., когда Хейнрикс стал играть центральную роль в качестве посредника при организации германо-финского военного сотрудничества, а Талвела полностью ушел в тень.

Перемены объясняются главным образом тем, что Хейнрикс, находившийся на действительной службе, получил преимущество в условиях, когда начавшие развиваться отношения с Германией приобрели официальный характер. Талвела заранее предвидел такой поворот, поскольку Гальдер 16 декабря просил его в устной форме, не доверяя ни одного слова бумаге, передать сверхсекретные сведения генеральному штабу Финляндии.

Подчеркиваю, что, излагая ход событий, я ни в малейшей степени не стремлюсь выстроить две влиятельные фигуры по ранжиру. Из вышесказанного лишь можно сделать маленькое философское заключение: даже видные персоны, подобные генералу Талвела, могут оказывать влияние на судьбы всей страны лишь время от времени, эпизодически, на ее изломах.

V. Развитие военно-политической ситуации с начала 1941 г.

1. Январь 1941-го: обострение обстановки в Финляндии

Среди свидетельств, подтверждающих проведение Маннергеймом нового курса с января 1941 г., имеется не только выше упоминавшееся письмо Герингу. Шведский посланник в Москве Ассарссон 10 января услышал от приехавшего из Хельсинки министра Пааво Хюннинена, что Маннергейм потребовал предоставить финской делегации на переговорах о никеле более четкие инструкции. По его мнению, русским вполне достаточно 10 % акций никелевой компании вместо 50 %, которых они себе требовали.

До сих пор не ясно, по каким каналам была получена обещанная в этом деле немецкая поддержка, поскольку бумаги Талвелы об этом умалчивают. В связи с этим можно высказать некоторые соображения. Генерал Эстерман в ходе своей декабрьской поездки (около 8–12.12.) вел переговоры с руководством СС и, как сказал Хорн — «снова вышел на людей Гиммлера». Они дали понять, что Финляндия должна делами продемонстрировать свою приверженность к ориентации на Германию. Пропаганда отдельных личностей уже недостаточна. Этим конкретным подтверждением позднее стало формирование батальона СС, начавшееся в феврале 1941 г.