Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Проживание предков селькупов в прошлом в Нарымском Приобье подтверждается топонимикой. В западной и северной частях релкинского ареала селькупские топонимы перекрыты хантыйскими (Калинина Л.И., 1959, с. 122, 123; 1961, с. 214), распространившимися здесь, вероятно, с IX–X вв. в связи с продвижением на восток хантов из Прииртышья (Могильников В.А., 1964б, с. 12).

В основе формирования релкинской культуры лежит кулайская культура Среднего Приобья эпохи раннего железа. Этого мнения придерживаются все исследователи культур I тысячелетия н. э. (Чиндина Л.А., 1973а, с. 171). Черты преемственности между релкинской и кулайской культурами прослеживаются в домостроительстве, керамике, зверином стиле. Для той и другой культуры характерны подквадратные полуземляночные жилища с центральным расположением очага. В релкинской керамике частично сохраняются слабопрофилированные сосуды, свойственные кулайской культуре. Типичный для Саровского этапа кулайской культуры узор в виде «уточки» частично присутствует в релкинской керамике (табл. XCIV, 5), а также на некоторых изделиях из металла — перстнях и др. (табл. XCVII, 22). Стилистически кулайские зоо- и антропоморфные изображения постепенно трансформируются в формы близкие релкинским. Промежуточные формы между кулайскими и релкинскими фигурами представлены в позднекулайском Парабельском культовом месте.

На окончательное оформление релкинской культуры оказали влияние контакты с соседними районами. Наиболее активное воздействие население Среднего Приобья испытывало с южной стороны, связанное с продвижением к северу населения из Верхнего Приобья, обусловленное отчасти перемещениями племен в период политической активности Первого Тюркского каганата. Определенные воздействия фиксируются с северо-запада, из районов лесного Прииртышья и Нижнего Приобья, только так можно объяснить появление керамики с орнаментом из ромбических штампов в Нарымском Приобье (табл. XCIV, 4, 7).

В конце IX–X вв. релкинская культура прекратила существование под давлением тюрок. Часть самодийского местного населения отступила к северу, часть была истреблена или ассимилирована тюрками. В конце I — начале II тысячелетия н. э. население здесь стало редким, происходит некоторое запустение. Немногочисленные памятники XI–XI II вв. (Еловский I, Басандайский могильники) содержат погребения с конем или с чучелом коня и характеризуют процесс смешения местного самодийского и пришлого тюркского компонентов (Басандайка, 1947, табл. 29–31; Степи Евразии, 1981, с. 191, рис. 71). В Нарымском Приобье на основе релкинской формируется культура конца I — начала II тысячелетия н. э., генетически связанная с нарымскими селькупами.

Томско-Нарымское Приобье в X–XIII вв.

Памятники этого времени в Томско-Нарымском Приобье исследованы слабо. Они представлены небольшим числом городищ и неукрепленное поселений, курганными могильниками и отдельными грунтовыми захоронениями (карта 43).

Карта 43. Памятники Томско-Нарымского Приобья X–XIII вв.

а — городище; б — поселение; в — курганный могильник; г — грунтовый могильник.

1

— Еловка I; 2 — Кисловка I; 3 — Басандайское I; 4 — Басандайские; 5 — Змеинский; 6 — Кустовский; 7 — Тискинское; 8 — Тискинский; 9 — Саровское;

10 — Тяголовский; 11 — Иванкинское; 12 — Юторское; 13 — Малгет 9; 14 — Малгет 10; 15 — Остяцкий Бор; 16 — Инкино; 17 — Плехановское 2; 18

— Усть-Озерное; 19 — Верхнекетское; 20 — Юнгинское 1; 21 — Юнгинское 2; 22 — Тымское; 23 — Бедеревский; 24 — Пекулякское; 25 — Богатырские Бугры.