Фиолетовые миры. Звездное

Его одноклассница – Джая Стретная – первая вошла в беседку и прочла.

Лежа на боку, Шампара слушал толчки сердца у себя в груди. Он наблюдал за карандашиком, который ставит точки – Джая писала.

Много писала.

Но пришло короткое ответное сообщение "Я бы не резала свиней". Затем она снова писала.

"Если бы к нам в класс подселили поросенка, и нас морили бы голодом, я бы умерла".

Шампара выдохнул, но ему было все равно не спокойно. За окном вовсю светало. Он уже начал засыпать, как ответ написал Гнор Мо:

"Шампара, с каких пор ты участвуешь в разговоре? Решил отправиться в Тибет и стать монахом?"

Гнор Мо, как и Шампара, никогда не участвовал в чате, но, бывало, изредка давал заметки и комментарии к личностям, и о себе в том числе. Чаще всего эти были вопросы. Но одноклассники поддерживали Гнора, и, как и стоило ожидать, сразу после его реплики появилось сразу три сообщения «Да, действительно», «Тему говоришь, Гно. И правда – почему, Шампара?", "Эй, Шампара, сиди там у себя в углу тихо".

Шампара сглотнул. Он, по своему обыкновению, не собирался отвечать. Страх сковывал Шампуру с ног до головы. Он учился со страшными людьми. Любое неаккуратно брошенное слово – и в понедельник Шампару распнут, а родители одобрят любой исход, ведь подписали договор о неразглашении эксперимента.

Глаза Шампары смыкались. Уставший бояться, он снова уснул и проснулся в поту. Тут же увидел, что проклятый экран снова горит, а в конце беседы были целые сочинения от его имени, и правый большой палец болел от напряжения.

Ребята снова писали ответы.

"Шампар, ты, блин, ответишь мне в понедельник, за свою трескотню. Я вместо свиней тебя зарежу" , "Ты спал бы лучше, Шампара, а то пишешь тут всякий бред" , "Спи".

Шампара плакал. Он и хотел спать!

Нельзя дальше запускать ситуацию. Он отложил телефон подальше, а потом снова схватился за него. Ребята были в бешенстве. Послезавтра в школу. Он боялся сделать хуже.

В десять часов утра воскресенья Шампара проснулся, с телефоном в руках.

Прочитал все тысячу последних сообщений, половина из которых – были его воинственные, патриотичные и пацифистские речи, обвиняющие неугодных, и стремящиеся расправиться со всеми злодеями в час встречи.

По лицу Шампары потекли реки слез. Чем он заслужил эту болезнь? Кто пишет от его лица? Он, безусловно, готов был расписаться под каждым аргументом, так искусно вставленном в беседу с одноклассниками, но отвечать-то за слова придется ему!

В ночь с воскресенья на понедельник Шампара спрятал телефон в тумбочку и запер, а ключ спрятал на улице. Так ему удалось предотвратить новые войны в чате.

Утром, в понедельник, прошел первый урок, и следующие два занятия отменили, кроме четвертого – последнего.

Сплоченная компания одноклассников получила целых два часа на разборки с Шампарой. Они поставили его к доске.

Шей Робик, самый агрессивно настроенный, принес с собой нож и положил впереди себя на парту. Он приказал всем сесть.

– Давай разберемся, Шамп. Что тебя тревожит? Почему ты молчал о том, что тебе не нравится? Почему ты решил устроить нам адскую ночь с субботы на воскресенье?

– Я не хотел.

– Я понимаю, что ты не хотел, – Шей пнул парту ногой и встал. Шампара затрясся.

Девочки сидели на подоконниках и шептались.

Шей Робик обратил взгляд в угол комнаты – на скрытую камеру. Он кивнул на камеру и сказал остальным:

– Они все одобряют. Учителя. Если бы не одобряли, не сделали бы окно в два часа. Давайте проголосуем.

Он встал из-за парты.

– Кто за то, чтобы после всей написанной ереси, которую написал Шампара, на которую мы потратили несколько часов своей бесценной жизни, кто за то, чтобы зарезать Шампару, как свинью?

Множество мыслей закрутилось в голове Шампа, но он, все же, молчал. И ни слова не сказал в свою защиту.

В класс вошла учительница. Ее глаза напомнили Шампаре пуговицы. Она поставила на учительский стол воду и стаканчики.

Вышла.

***

Настал желанный вторник. Шампара, чудом выживший, попросил свою мать:

– Мама, этой ночью, пожалуйста, присмотри за мной, за тем, как я сплю. Мне кажется у меня болезнь.

– Хорошо, – неожиданно согласилась мать.

Шампара знал, что она весь день смотрела трансляцию со скрытых камер, установленных в школе, поэтому ей как первому лицу было интересно, что происходит с сыном.

Он лег спать и выключил свет на прикроватной тумбочке, завернулся в одеяло. Телефон в тумбочке. Мама с книгой под светом торшера – в кресле рядом с кроватью.

Голова Шампары потянулась к подушке, он едва коснулся подушки своей щекой. Кажется, он проваливается в сон?

Мать прервала его мысли:

– Твоя рука набирает сообщения.

Телефон мистическим образом уже находился в руке Шампары, со светящимся экраном. Было написано сообщение объемом в сто знаков, а рука висела над кнопкой "отправить". Он судорожно стер все буквы и вытер пот, сел перед матерью.

– Я знал, что это болезнь.

Она кивнула.

– Мне надо в больницу.

– Эксперимент заканчивается в конце года.

Шампара задержал дыхание, ошеломленный от ее слов. Он осторожно спросил:

– Мама, ты моя мама?

– Я шучу. Конечно, мы тебя положим на лечение, дорогой. Дай-ка мне телефон.