Фиолетовые миры. Звездное

Мать взяла телефон, но Шампара рванул его обратно к себе.

– Нет! Ты прости, но я тебе не доверяю.

Шампара в течение пяти минут ставил пароли на все приложения, изъял аккумулятор из телефона. Экран телефона погас. Шампара закинул аккумулятор и зарядку к себе в рюкзак, и уже тогда отдал гаджет матери.

– Хорошо, – вздохнула она, – в больницу отец отвезет тебя утром.

– Хорошо, – Шампара облокотился о колени, его многое смущало.

***

Утром Шампару отвезли в больницу и поставили диагноз "Лунатизм в сети".

Его лечили в течение трех месяцев, и в класс он вернулся, как новенький.

Смартфоном ему наказали не пользоваться. Оказалось, мать хитрым способом восстановила аккаунт, и от его имени продолжала писать одноклассникам, нарушая ход эксперимента. Совет родителей узнал о ее проступке. Они уличили мать в мошенничестве как раз, когда Шампара вернулся в класс. Одноклассники дали понять, что всё отлично помнят.

Шампару исключили из престижного колледжа Сейшри.

Придя домой, Шампара не стал распаковывать вещи. Он украл деньги из комода, купил билеты в привокзальной кассе, доехал до бабушки из Ханша, и остался жить у нее, потому что больше жить с родителями в одном доме.

Он больше не пользовался гаджетами и социальными сетями. Иногда Шампара просыпался среди ночи, чувствуя напряжение в руке, которая набирала воинственные речи в пустоту. Буквы, слоги этих ненаписанных слов оставались на его языке, а в груди билось сердце несостоявшегося героя.

Бабушка Шампары жила в деревне. Она просила его помогать по хозяйству, а в свободное время Шампара мог сидеть в местной библиотеке. Шамп прочел много книг, он стал заниматься спортом. Когда тело, и разум пришли в некое цельное состояние, которое он бы назвал внутренним стержнем, или внутренней решимостью, симптомы болезни притупились, но не исчезли полностью. Возможно, он просто отдалялся от людей.

Прошло три года с тех пор, как Шампара поселился у бабушки.

Он поработал на стройке, чтобы накопить на обратный билет. И он вернулся в город. Шампара подал заявление в ту же школу, в тот же класс. Он хотел закрыть этот социальный вопрос в своей жизни и не видел другого выхода. Он знал, что его не примут, но школа, как показывало его прошлое, любила эксперименты. Видимо, именно по этой причине его приняли, из интереса. Потому что камеры в коридорах и классах так и висели.

Он знал, что когда войдет в класс, половина одноклассников даже не взглянет на него, а Шей Робик ехидно улыбнется и скажет:

– Мы все помним, глупенький.

Шампара вошел в класс, поздоровался со всеми, опустил портфель на свою парту. К третьему уроку он понял, что никто ничего не помнит. Половина знакомых ему одноклассников отсутствовала – похоже, они перевелись в другие школы. Вместо них за партами сидели новые ученики.

К Шампаре обратился незнакомый ему парень, сидящий слева от него:

– Эй, ты читал программу по химии на этот год? Мне кажется, она не применима в жизни.

Шампара читал программу. Он ответил соседу и к их беседе присоединилась Джая Стретная, которую Шампара помнил. За окнами из-за облаков вышло солнце, лучи прошли через полуприкрытые жалюзи и несколькими штрихами перечеркнули школьную доску. Шампара подумал, что эти перечеркивающие солнечные штрихи – добрый знак.

Любовь под волной

Впервые Зелина увидела его, когда поднималась по университетскому корпусу – на пару по философии.

Студенты плотным потоком преодолевали лестницу.

И среди чужих кроссовок, туфлей, балеток, сланцев, Зелина увидела дельфиний хвост, а затем и самого дельфина.

Он весь содрогался, выгибался, захватывал передней частью тела следующую ступень и подтягивал себя.

Так он конвульсивно бился на нескольких пролетах в толпе молодых людей, сделал последний рывок и выбросился на третьем этаже. Он помогал себе ластами и вскоре добрался таким образом до дверей аудитории.

Преподаватель распорядился, чтобы для дельфина сдвинули две парты.

Зелина села на заднюю.

Она улыбалась, как дурочка: перед ней лежало самое шикарное млекопитающее, которое ей доводилось видеть.

Дельфин сделал усилие и развернулся к Зелине.

Посмотрел.

Зелина не решалась вдохнуть. Дельфин подмигнул ей, и она растаяла.

С того дня Зелину перестали интересовать обычные парни; влюбленность в Кроука (так звали дельфина) захватила ее. Возможно, свою роль сыграли ее детские мечты о том, как и кого должна любить настоящая женщина: она должна любить кого-то очень особенного, не такого как все и целеустремленного. И она будет помогать ему, поддерживать его и безмерно ему доверять, кто бы что ни говорил. Так считала Зелина. Поэтому нет, ее не смутило, что Кроук был дельфином.

Да, в их городе Тетрополе дельфин казался диковинкой, но на западе осознанных животных уже давно считали равноправными членами общества. Здесь, конечно, в открытую никто не выражал своей неприязни. Таким, как Кроук, разрешали получать образование и иметь свою жилплощадь по желанию, вступать в браки, регистрировать детей и тому подобное. Они имели почти те же права, что и люди, но в народе их побаивались.