Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940

Когда я думаю о тихом доме, в котором вырос Адольф, и вспоминаю, какое политическое давление на него оказывали, у меня всегда перед глазами встает одна и та картинка: вертящийся смерч, в центре которого есть абсолютно безветренное и спокойное место, и это спокойствие тем глубже, чем сильнее бушует смерч. Рассматривая политический генезис такой необыкновенной личности, как Адольф Гитлер, внешние воздействия следует отделять от внутренней предрасположенности, так как, на мой взгляд, последняя имеет гораздо большее значение.

В то время многие молодые люди имели тех же самых учителей, что и Адольф, переживали те же самые политические события, восторгались или возмущались тем, что они видели, и все же заканчивали просто как толковые торговцы, инженеры или директора предприятий и не становились политическими фигурами.

Атмосфера в реальном училище Линца была решительно пронемецкая. Втайне ото всех одноклассники Гитлера были против всех общественных институтов, патриотических речей, династических праздников и деклараций; они были против школьных религиозных служб и участия в процессиях праздника Тела Господня. В «Майн кампф» Гитлер изобразил эту атмосферу, которая была для него важнее самого образования: «Проводились сборы денежных средств в пользу Sudmark

и Schulverein

[4], эту идею подчеркивали васильки и черно-красно-золотые флаги. Звучало приветствие «Хайль!», а вместо австрийского гимна пели «Германия превыше всего», несмотря на предупреждения и наказания».

Борьба за сохранение германской нации в государстве на Дунае волновала молодые сердца; это и понятно, так как немецкой культурой, которая существовала в Австрии, теперь жили и славяне, и венгры, и итальянцы Австро-Венгрии. Линц был в основном немецким городом, далеким от воссоединенных пограничных территорий, но в соседней Богемии постоянно было неспокойно. В Праге не прекращались общественные беспорядки, и там было объявлено чрезвычайное положение. В Линце поднялось возмущение, когда австро-венгерская полиция признала, что не может гарантировать защиту домов немцев от толп чехов, если возникнет такая необходимость.

Будвайс тогда был еще городом с немецким населением, его администрация и большинство депутатов были немецкого происхождения. Одноклассники Адольфа, которые были родом из Праги, Будвайса или Прачатица, подпрыгивали от злости, когда их в шутку называли «богемцами», потому что они хотели быть немцами, как и другие. Постепенно волнения докатились и до Линца, среди населения которого было несколько сотен мирно работавших чехов. Эти люди никогда не были источником неприятностей, но теперь чех из ордена капуцинов по имени Юрасек основал общество чешской культуры «Сокол», начал проводить церковные службы в кирхе Святого Мартина на чешском языке и, кроме того, стал собирать средства на постройку чешской школы. Это вызвало среди населения Линца испуг, и многие люди увидели в деятельности этих фанатичных капуцинов первый шаг к вторжению чешской культуры. Все это, разумеется, раздувалось без всякой меры, но все равно эти действия чехов заронили в сонных жителях Линца чувство какой-то нависшей угрозы, и все они вступили в борьбу культур, которая бушевала вокруг.

«Всякий, кто знает душу молодого человека, поймет, что именно молодые люди с наибольшей радостью слышат призыв к борьбе. Эта борьба приобретает сотню форм… Они являются истинным отражением более масштабной борьбы в миниатюре, но часто ими движут более высокие и искренние убеждения». Это наблюдение Гитлера точно до такой степени, что можно положиться на то, как он описывает свое собственное политическое становление в «Майн кампф». Учителя-немцы в его реальном училище стояли на переднем краю оборонительной борьбы. Учитель истории доктор Леопольд Пётш был активным политиком. В муниципальном совете он возглавлял немецкую фракцию. Он ненавидел многонациональную империю Габсбургов, которая сохранилась для нас сегодня – какой поворот событий – в качестве модели многонационального государства, и говорил от лица молодежи.