Физик: Артефакт (СИ)

– Отлично! Отлично, – удовлетворённо произнёс инквизитор, слизав кровь с ножа. – Вот видите, граф, всё же нашлась брешь в Вашей крепости хладнокровия. Осталось лишь развить результат. Кого Вы любите больше, господин Джереми? Наследника, или этого златокудрого ангелочка?

– Не тронь их! Отпусти хотя бы детей! Они ни в чём! Ни в чём не виноваты! – граф Джереми рыдал от чувства бессилия, выворачивая свои суставы в попытках вырваться из оков.

Бледно-зеленый свет, пустив тонкие отростки и проникнув подвешенному пленнику в дыхательные пути, начал медленно, толчками накачивать графа своим гнилостным содержимым.

– Решено, граф! Начнём, пожалуй, с наследника. Очаровательную особу же оставим на сладкое, – после недолгих размышлений констатировал Золен Рейнс.

Едва заметное, короткое движение инквизитора кистью руки, и дети оказались опутаны парализующим заклинанием. Словно искусно сотворённые куклы с живыми, полными страха, детскими глазами. Золен Рейнс неспешно присел на колени перед юным наследником и столь же неспешно, словно мастер резьбы по дереву, начал тщательно прорисовывать ножом кровавый узор на нежной коже детского лица.

В оковах же, рыча и воя, как пойманный в капкан дикий зверь, бился, ломая себе кости рук, граф Джереми, владетель восточной провинции княжества Тай.

Глава 9

Похмелье. Сколько в этом простом и внешне неприглядном слове людских мук и страданий? Сколько несбывшихся надежд и разрушенных судеб? Вряд ли Иваныч сейчас над этим задумывался. Он просто хлебал блаженную прохладную воду прямо из озера.

Закончив с водными процедурами, Павел устроился в углу телеги и прикрыл глаза в ожидании спутников, параллельно стараясь удержать выпитую воду в сопротивляющемся желудке. Содержимое головы тоже хотело покинуть Иваныча из желающего расколоться на тысячу осколков хранилища. В общем, Павел пытался бороться с его величеством бодуном. Помогало ему в борьбе лишь то, что его новый организм был молод, а от выпитой воды его начинало стремительно развозить на старые дрожжи.

Первым у телеги появился мастер тьмы и, коротко глянув на Иваныча красными, воспалёнными буркалами, тяжело вздохнул и поплёлся к лошадям.

– Доброе утро! – громко произнёс подозрительно бодрый паладин и широко улыбнулся Павлу. – А чего ты тут уселся?

– Только не говори, что сейчас настало время для… – Иваныча посетило нехорошее предчувствие.

– Разминки! – воскликнул Мишико и, запрыгнув в телегу, с лёгкостью поднял вяло сопротивляющегося Павла и перебросил его через борт. Паладин громко и заливисто расхохотался. Начинающий маг жалостливо заскулил. Телега тронулась с места и, мерно скрипя колёсами, неспешно направилась в сторону тракта.

– И куда мы сейчас? – Иваныч начал приходить в себя лишь спустя полчаса после разминки.

– Вел! Как там эта деревушка называется? – Мишико же, напротив, только ещё больше посвежел после физических занятий.

– Старые Дубки, – ответил демонолог, держа одной рукой поводья, а другой почёсывая холку мурлыкающего и млеющего малыша Вали.

– И что мы там забыли? – спросил Павел.

– Закупим еды и фуража лошадям. По уверениям того похотливого церковника, деревня не из самых маленьких. Может, получится продать скопившийся у нас хлам. Деньги лишними не будут, – ответил непривычно смурной Вел.

– Вел, – извиняющимся тоном нарушил повисшую после ответа демонолога паузу Павел, – ты это… Извини меня. Я тебе, кажется, вчера глаза повредил… Я не специально, мастер Вел. Не по злому умыслу.

Мастер тьмы, выслушав Иваныча, лишь глубоко вздохнул и кивнул ему в ответ. Паладин же снова звонко рассмеялся.

– Не обращай внимания, Паш! – сквозь смех произнёс Мишико. – Старый пень банально завидует тебе!

– Чему? – не понял Павел.

– Он же из родовитой, богатой семьи! Лучшие учителя, хороший коэффициент, отличный багаж знаний. Всегда лучший, и всегда среди первых! – продолжал веселиться паладин. – А ты, сопляк безродный, берёшь и втаптываешь все его достижения в грязь, с лёгкостью, словно походя, преодолевая ступень за ступенью.

– Так это, вроде бы, несложно… – недоумённо развёл руками Иваныч.

Демонолог дёрнулся, покраснел и стал напоминать закипающий фыркающий чайник. Паладин, хохоча и держась за живот, медленно оседал на дно телеги.

– Больше так не говори, – отсмеявшись, произнёс Мишико. – Тебе, видимо, благоволят сверху. Или твой разум настолько отличается от нашего. Ладно! Что-то мы расслабились! Занятия никто не отменял!

Сильно напрягшийся при слове “занятия” Павел немножко расслабился, когда узнал, что занятия будут по работе с даром. Как оказалось позже, зря. Работа с даром выматывала едва ли не сильнее, чем физические нагрузки. Паладин заставил Иваныча раз за разом разжигать и тушить пресловутый светляк. Делать его больше, меньше, ярче, тусклее. Снова и снова. Сотни повторений. Каждый раз наделяя пирамиду капелькой силы, Павел ощущал лёгкую волну блаженства и эйфории. Но уже спустя час он понял, что выжат как лимон.

– Устал? – участливо улыбнулся Мишико.