Флагман владивостокских крейсеров

В следующий выход крейсеров-купцов все они встретились с японскими коллегами. Более тихоходные, чем их визави, «Сунгари» и «Обь» не могли ни оторваться от японцев до темноты, ни приблизиться к ним на расстояние действенного артогня. К счастью, у японцев не нашлось нормальных орудий для вооружения своих вспомогательных крейсеров. А всего двух снарядов из шестидюймовок «Оби» хватило для того, чтобы преследующий ее японец, вооруженный парой 120-миллиметровых пушек старого образца, держался на приличном расстоянии[9]. Но окончательно уйти от него удалось только в темноте. Учитывая, что все это время он что-то передавал по беспроволочному телеграфу, Капитонов решил, что оставаться у переставших быть гостеприимными берегов Японии ему не стоит, и вернулся во Владивосток. За весь поход «Обь» и «Сунгари» утопили лишь три рыболовные шхуны.

Зато «Лене», ходившей на войсковые коммуникации японцев в Корею, опять было весело. На ее пути попался транспорт, эскортируемый даже не вспомогательным крейсером, а просто шедший в паре с флотским угольщиком, на которого «на всякий случай» поставили пару орудий, бывших до этого в Сасэбо на длительном хранении.

На этот раз на стороне русских было не только преимущество в весе залпа, но и более высокая скорость. Казалось бы, судьба обоих японцев предрешена. Но самураи уперлись. Раз за разом их «вспомогательный недокрейсер» становился на пути у русского полноценного коллеги. Хотя вооружен он был лишь двумя старыми армстронговскими шестидюймовками, а подопечный транспорт – полудюжиной абсолютно бесполезных полевых трехдюймовок. Эти пушки были предусмотрительно выставлены на палубу армейскими артиллеристами, как раз на такой случай.

В итоге «Лена» за три часа так и не смогла ни утопить, ни отогнать, ни просто пройти мимо неожиданно воинственного угольщика, чтобы добраться до охраняемого им транспорта. В результате бой закончился вничью, которую обе стороны объявили победой. Но японцы искренне считали ее своей – транспорт со снарядами и артиллерией дошел до Кореи, а русские своей, ибо избитый «Леной» угольщик до Фусана дополз на последнем издыхании, где сел на грунт прямо на месте якорной стоянки.

Однако приватно Руднев дал совсем другую оценку боя. Он долго драил Берлинского за неполную реализацию возможностей первого выхода и полный провал второго. Если бы тот промолчал или пообещал исправиться, он мог бы покомандовать «Леной» еще, дорасти до капитана первого ранга и сделать блестящую карьеру. Однако он начал жаловаться, что одинокой «Лене» в Цусимской проливе чересчур опасно, что состояние механизмов его корабля не позволяет ходить в крейсерство и что сама идея вспомогательного крейсера ему не по душе…

Наступив на любимую мозоль Руднева, он тут же получил новое назначение, следующие пять лет посвятив теплым водам Каспия, где командовал флотилией пограничных катеров. И все пять лет судорожно, в редкие моменты трезвости, размышлял, пытаясь понять – зачем тут нужен целый капитан второго ранга, когда и лейтенанта-то явно многовато?

Незадачливого Берлинского Руднев – из крайности в крайность – сподобился заменить на одного из самых недисциплинированных лейтенантов с «России», Рейна, которому грозило списание на берег за пререкания с начальством. Сначала контр-адмирал просто положил под сукно рапорт командира крейсера Арнаутова, решив разобраться в причинах художеств молодого офицера лично. А разобравшись, действительно снял его с «России». Но лишь для того, чтобы поручить самостоятельную и ответственную задачу. Комментируя свое решение, Руднев невозмутимо заявил: «Мы же его к берегам Японии для того и посылаем, чтобы он там шорох наводил». И добавил загадочно, но сурово: «У меня ужо не забалует, ухарец…»

Глава 7

Студент и император… это – сила!

Санкт-Петербург. Март – апрель 1904 года

Рабочие Кронштадтского порта вяло и нудно бастовали. Поводом послужила очередная задержка с выплатой сверхурочных, а причиной – общее состояние брожения умов в стране. На конкретном предприятии сие брожение успешно подогревалось шныряющими тут и там субъектами, которые разносили разные интересные идеи и еще более интересную жидкость с сивушным запахом. В результате срок завершения ремонта броненосцев, переведенных в Кронштадт после начала войны[10], отодвигался в светлое будущее.

Отвечавший за скорейший ввод в строй балтийских кораблей, вице-адмирал Бирилев для недопущения срыва сроков ремонта сокращал списки плановых работ[11]. И справедливости ради нужно сказать, что подрядчики все рангов и мастей относились к выполнению своих обязанностей и обязательств как бы не более наплевательски, чем рабочие. Для них главной заботой было урвать как можно больше на срочном военном заказе.