Флагман владивостокских крейсеров

Оригинально решил Петрович вопрос о его командире. Бывший капитан «Сунгари» Сергей Владимирович Капитонов напросился на тет-а-тет к Рудневу и слезно стал просить его освободить от командования одноименным броненосным крейсером. Одно дело довести заурядный коммерческий пароход из пункта «А» в пункт «Б», другое – командовать кораблем линии в бою…

– Всеволод Федорович! Богу – богово, кесарю – кесарево, а мне, капитану трампа – трампово. Я не дорос. И не думаю, что когда-либо дорасту до командования броненосным крейсером. Я готов выполнять любую работу, связанную с транспортами, но от командования капитальным кораблем в бою – увольте. Поверьте, я не боюсь попасть под обстрел, я боюсь, что мое недостаточное знание военно-морского дела может привести к катастрофе, в которой к тому же пострадаю не только я, но и полтысячи экипажа моего корабля. А может, и не только моего, без знания морской тактики. Я не могу командовать людьми, когда сам порой не понимаю досканально всего того, чем они занимаются.

«Черт, как про меня ведь говорит, – пронеслось в голове Карпышева. – Если кто его и может понять на все сто, то это я…»

– Хорошо, Сергей Владимирович, если вы считаете, что новый броненосный крейсер в линейном бою – это пока не ваше, неволить не стану. Подыщем вам работенку по профилю. Вы японские порты хорошо знаете?

– Ну, на моей покойнице приходилось мне хаживать и в Нагасаки, и в Хакодате. Да и в Йокогаму несколько раз, а что, собственно? Нам ведь туда до конца войны путь заказан.

– Да мне надо, чтобы вы туда ночью тишком с десяток подарочков доставили, типа того, что бедняжку «Сунгари» на части разнес. Ну а по пути будете ловить японских купцов и проверять всех остальных, кто вам на дороге попадется…

Когда Капитонов вышел, Руднев облегченно перевел дух. Сам собой разрешился вопрос, который с недавних пор тяготил новоиспеченного контр-адмирала: царь отказался даже обсуждать вопрос о присвоении капитану парохода КВЖД звания капитана первого ранга Императорского флота. В телеграмме Вадик изложил ситуацию подробно: «Исключается в принципе. Деньги, орден – представляй, но мостик корабля первого ранга – нереально. Только потому, что сам о нас все знает, не записал тебя в «Кащенко». Максимум, с учетом заслуг молодости по службе, могут дать лейтенанта. Если устраивает, дальнейшее назначение в твоей компетенции. И с названием, увы, конфуз. «Кореец» утвержден, и то, в варианте «Память “Корейца”», а второй «гарибальдиец» назван «Витязем». Это он сам решил. И смысла давить по такому пустяку не вижу, по твоему «большому» списку еще треть до галочки не отработали. На сладкое тебе – «Варяг» и «Память “Корейца”» удостоены части нести кормовой Георгиевский флаг!»

Петрович попросил тогда утвердить имя «Сунгари» для «Марьи Ивановны». Капитонов, таким образом, на мостике «Сунгари» остался. Обещание, пусть и не на все сто процентов, но было исполнено.

Третьим крейсером-купцом[8] стала «Оклахома», за перевозку контрабандного груза конфискованная по решению призового суда. Командовать ей остался уже привыкший к пароходу мичман Бирилев с канонерки «Кореец». Впрочем – теперь уже лейтенант. Дождь наград и повышений не обошел стороной и его.

Каждый пароход получал по четыре старых шестидюймовки, последние вместе с расчетами были реквизированы с батарей береговой обороны. Радости поручиков и нижних чинов, отныне числящихся «по Адмиралтейству», не было предела – теперь у них тоже был шанс откусить свой кусок японского пирога, а не только завистливо смотреть на счастливых матросов с «Варяга» и «Памяти “Корейца”». Орудия ставились на нос, корму и по одному побортно. Кроме этого, каждый пароход получал по три семидесятипятимиллиметровки и по одному минному аппарату на каждый борт; орудия и минные аппараты с расчетами все одно снимались с больших крейсеров.

После проведенного в пожарном порядке переоборудования все работы тут же, на месте, оплачивались наличными лично Рудневым из его доли «призовых», который брал долгие и нудные расчеты с казной на себя – крейсера были готовы к выходу в море через две недели. Первые боевые задачи они получили, исходя из своих характеристик. Быстрая «Лена» должна была сбегать к Цусимскому проливу, где ей вменялось в обязанность досматривать, арестовывать и топить все японские пароходы, особо акцентируясь на судах с военными грузами для армии генерала Куроки в Корее.

Медлительные «Оклахома», переименованная в «Обь», и «Мари-Анна», теперь «Сунгари», направлялись к тихоокеанскому побережью Японии. Кроме охоты за трампами каждому из них были поставлены задачи по обстрелу побережья. Ну и на всякий случай они взяли по дюжине гальваноударных мин с приказом вывалить их в водах у японских портов, если представится шанс.