Флейта гамельнского крысолова

– Слепая вера затмила вам разум, ребе, – с достоинством ответствовал член братства, обернувшись к скрючившемуся на земле иссохшему старцу. – Вы правы лишь в одном – мой род и в самом деле вот уже много веков хранит сокровища человеческой мысли, открытые Пифагором. Если бы вы не были столь предвзяты, то заметили бы, что Пифагор – такой же пророк, как и Моисей.

– Чтоб ты скорее сдох, богохульник!

– Вы правы, ребе. Как это ни прискорбно, я так же, как и вы, умру гораздо скорее, чем собирался. Но я, согласно моей вере, вскоре вернусь на эту землю для новой жизни, в отличие от вас, святой отец. А вас, юноша, я прошу только об одном – спасите Ривку и «Доминатон».

– Кому передать книгу?

– Ривка знает. Мою дочь легко узнать по такому же знаку. – Старик вытянул руку, указывая на чернеющую на запястье пятиконечную звезду. – Что же вы сидите? С минуты на минуту здесь будут люди Саладияра!

– Она хотя бы красива, дочь твоя Ривка? – захихикал Исаак. – А то, может, хозяину не стоит из-за нее рисковать?

– Юноша ничем не рискует. Он просто по моему совету спасет свою жизнь. А заодно поможет моей дочери. Так сказать, в ответ на любезность оказывает любезность мне. Разве это не справедливо?

– Вполне справедливо! Я иду! – решился наконец Йозеф.

Он поднялся с циновки и выскользнул в темноту ночи. Вязкая духота окутала лекаря, багряные отблески догорающих костров вспыхивали и затухали на белых походных палатках, вставших лагерем внутри городской стены. Сбившись в группки, прикованные к столбам цепями невольники и невольницы спали прямо на песке. Перед шатром барона, выделявшегося среди других палаток размерами и пышностью, дожидаясь своей очереди, покорно сидела плотно сбившаяся стайка девушек под присмотром старой румынки, всей душой преданной немецкому рыцарю, некогда сохранившему старухе жизнь.

Лишь одна из невольниц, обхватив себя за плечи и положив голову на согнутые колени, держалась особняком. Йозеф подошел к девушке и взял за правую руку. Так и есть. Пентаграмма. В ответ на ее недоуменный взгляд лекарь ободряюще улыбнулся и торопливо устремился к плотно задернутому пологу шатра. Старуха подскочила к Йозефу и, не пуская, протестующе замахала руками, точно вспугнутая птица крыльями.

– Тише, Магаран, – успокаивающе заговорил Йозеф, приобнимая худое старушечье тело под льняной туникой и неназойливо отстраняя стражницу от дверей. – Или ты забыла, что наш хозяин получил ранение? Нужна ежевечерняя перевязка.