Флибустьерское море

Вовремя предупрежденный своими подручными, Лафит той же ночью доставил в город – только другой протокой – огромное количество товара, прибывшего именно тогда, когда незадачливый Холмс возвратился назад не солоно хлебавши. Редактор «Луизианской газеты» не без сарказма писал, что драгуны ничего не заметили потому, что, «будучи более привычны к лошадиному галопу, чем к баюканью баркаса», просто-напросто заснули во время выполнения ответственного задания. Статья вызвала немало смешков, номер шел нарасхват, речистому Леклерку даже пришлось срочно допечатать дополнительный тираж в тысячу экземпляров.

Вторая короткая заметка тоже фигурировала на первой странице под заголовком «Вскоре война». В ней не содержалось никакой иронии.

Сейчас из нашего далека забавно читать, что в то время практически никто в Европе не верил, что Версальский мир (1783), подытоживший Войну за независимость Соединенных Штатов Америки, продлится долго. Меньше всех верила в это Англия и делала все, чтобы подорвать статьи мирного договора. Англичане открыто поддержали восстание индейцев под руководством вождя Текумсена (1810-1811) в Индиане; под предлогом объявленной против наполеоновской Франции блокады британские корабли грубо задерживали американские суда в территориальных водах Соединенных Штатов; английские капитаны рекрутировали американских матросов в их собственных портах. Уже произошло несколько стычек между английскими отрядами и войсками Штатов.

Новоорлеанцы без особого волнения читали публикуемые газетами сообщения на эту тему: предвестники войны имели место «на Севере», иными словами, далеко от дома. Куда больше их интересовали местные новости. Даже летом 1812 года, когда война действительно разразилась и англичане подожгли в Вашингтоне Капитолий, новоорлеанцы нисколько не взволновались. Они продолжали заниматься своими делами, ведь война была где-то за многие сотни километров. Как раз в то лето деятельность пиратов-контрабандистов расцвела особенно пышным цветом.

После смехотворной попытки Холмса досадить нелегальным бизнесменам все вновь вошло, если так можно выразиться, в чинное русло. Храмовый холм превратился в шумное торжище, захваченные товары текли в изобилии и с похвальным постоянством. Баратарийскому тресту «Жан Лафит и К°» впору было начать котироваться на бирже.

«Адвокат Пьер Морель, долголетний поверенный в делах господ братьев Лафит, сообщил, что его клиенты, арестованные в результате недоразумения с таможенными властями, будут немедленно освобождены». Эта коротенькая заметка появилась на второй странице «Луизианской газеты» в последний день ноября 1812 года. Прочтя ее, владелец «Кафе беженцев» во всеуслышание заявил:

– Завтра они появятся здесь!

Это мнение разделяли все.

Однако на следующее утро «Новоорлеанский курьер» напечатал подробности, наводившие на размышления. Никакого недоразумения не было. Просто капитан Холмс повторил операцию, потерпевшую фиаско в апреле, а на сей раз закончившуюся успехом. Двадцать четыре флибустьера плюс их бос с братом оказались за решеткой в Калабусе – построенном испанцами величественном массивном замке, где кроме тюремных камер помещались также суд и городская ратуша.

Прошла неделя, за ней другая. Горожане старались не особенно обсуждать сенсационное происшествие; многие опасливо задавались вопросом: «Как обернется дело? Кто еще окажется замешан?» Всеобщий вздох облегчения раздался к концу второй недели, когда адвокат Пьер Морель совершенно официально заявил: «Мои подзащитные будут освобождены завтра». У ворот Калабуса собралась небольшая толпа, чтобы поздравить обоих «кузнецов» с благополучным разрешением инцидента.

Жан Лафит устроил грандиозный банкет в гостинице, а оттуда проследовал в «Кафе беженцев», где его ждала триумфальная встреча. Никто из вежливости не упоминал и намеком, что братьев отпустили под залог. Морель твердил как заведенный: «Никакого обвинения не предъявлено». Действительно, обвинения не было. Пока еще не было.

Дикие утки и гуси плескались на болотах Луизианы, ночи становились прохладными; новоорлеанцы наслаждались своей мягкой зимой. Вести о войне были отрывочными и не внушали беспокойства. Потом гладь реки зарябил ветер с моря, верный предвестник скорой весны.

Где-то в середине марта прохожие застыли на банкетках,

читая расклеенные на заре по городу объявления:

«Губернатор штата призывает честных граждан очистить доброе имя Луизианы от попреков в том, что она приютила компанию, которая нападает на корабли держав, находящихся в мире с Соединенными Штатами, не чтит собственности, без зазрения совести подрывает законную коммерцию и не платит налогов штату. Всякое лицо, уличенное в том, что оно делит неправедно добытый доход с членами означенной компании, будет подвергнуто суровому наказанию».

Комментарии прохожих по поводу напыщенного стиля губернаторского объявления были весьма едкими. Текст опубликовали все городские газеты. Общую реакцию можно было резюмировать так:

– Все это сущая ерунда. Лафиты не названы по имени. Власти бессильны что-либо сделать с ними.