Флиртуя с огнем

Захватив свои джинсы и рубашку, Кинси встретилась с Люком в его пикапе, даже не удивляясь тому, что этот самый мужественный из мужчин владел “Шевроле Сильверадо” с турбодизельным восьмицилиндровым двигателем. Меньшее количество цилиндров по-видимому могло быть воспринято, как оскорбление. В мучительной тишине, за исключение ее указаний направления, они поехали к ее дому на Эри в районе Ривер-Норт. Люк вел так, словно едет по вызову на пожар пятого ранга[70], лавируя между машинами, очевидно чрезвычайно сосредоточенный на том, чтобы выкинуть ее из своей жизни. Десять минут холодного, как из морозилки, воздуха между ними, дующего из автомобильного кондиционера, но внутри тело Кинси горело огнем тысячи солнц, способных разрушить планету.

Кем, черт побери, этот парень себя возомнил? Она совсем скоро покончит с этой работой, только вот не в его постели (имеется ввиду игра слов, в англ. “покончить с работой” — “put job to bed” — дословно “положить работу в постель” — прим.пер.)  с его твердым телом, раздвигающим ее ноги, пока он словно поршень будет входить в нее, двигаясь этими подтянутыми бедрами и — проклятье!  Самое время закругляться с формированием нового имиджа ПО №6; изменением мнения об одном мудаке, и переходить к проектам, в которых болванов было как можно меньше.

Дерьмовая ситуация с парковками в Чикаго не подразумевала наличия свободных мест у ее дома, но к удивлению Кинси, Люк включил аварийку и обошел вокруг машины, подходя к пассажирской стороне. Он открыл дверь, глядя вверх на навес с надписью “Корпоративные квартиры Бёрнхам”.

— Временное пристанище?

— Временное все, — огрызнулась она и, выходя из машины, проигнорировала его протянутую руку. Она раздраженно промаршировала ко входу в здание, мысленно заклиная себя спустить все на тормозах. Просто войти внутрь. Просто... ох, будь он проклят!  Она повернулась и потопала назад. Ткнула пальцем в его твердую грудь, угодив прямо в мышцы..

— Я взялась за эту работу, Люк, потому что она была лучшей из всех, что я могла получить в городе, куда переехал мужчина, с которым я планировала провести остаток   своей жизни. Теперь причина бросить все и переехать сюда не является частью уравнения, но это не значит, что мне следует забить на все и перестать быть профессионалом. Тебе может не нравится это, но это — то, что я делаю. Решаю большие долбаные проблемы.

— Как я?

— Как ты.

Это могло бы быть такой отличной сценой завершения диалога, если бы этот приводящий ее в бешенство мужчина был достаточно порядочным, чтобы оставить за ней последнее слово. Но затем она предположила, что определение порядочности

распространялось на столько далеко, на сколько это было выгодно Люку Алмэйда. Потому что в то время, как он отлично справлялся с тем, чтобы быть одним из самых порядочных людей, которых она знала…

Пример А: его семья.

Пример В: эти дети из приюта.

Пример С: он держал ее волосы и  гладил шею, пока у нее выворачивало внутренности прошлой ночью.

… не было ничего и отдаленного приличного в том, как его гранитно-твердое тело с ловкостью прижало ее к двери грузовика. А что касается доказательства его возбуждения, прижимающегося к ее животу?

Не порядочно, но порядочного размера.

Более чем порядочного размера.

— Тебе повезло, что сейчас цели твоей работы совпадают с моими, Кинси, — мощные руки будто заключили ее в ловушку по обе стороны. Сладкое дыхание, наполненное запахом сахара и корицы, коснулось ее губ. — Но когда ты надрываешь свою сладкую попку на моей территории, в моем пожарном отделении, в моей кровати… — он провел губами по ее уху. — Когда ты проходишь в радиусе пяти миль от моего тела, которое становится таким чертовски твердым для тебя, крошка, ты должна отложить в сторону свою работу и позволить мне самому все контролировать.

В ней вспыхнуло удовольствие, но оно сразу же погасло от разочарования. Люк Алмэйда ничем не отличался от Дэвида. Еще одно ничтожество, которое чувствует угрозу со стороны сильной женщины.

И “крошка”? Честно говоря, в такого мужчину трудно даже поверить.

— А что если я хочу отложить в сторону свою работу и продолжить действовать тебе на нервы, Алмэйда?

Он потерся своей грубой от щетины челюстью об ее  щеку. Желание свернулось глубоко в ее животе. Очень   глубоко.

— Думаю, я могу принять то, что ты будешь верховодить, при условии, что ты готова провести равное этому время подо мной.

Ох, мамочки.

— Трудно добиться такого баланса. Всегда кто-нибудь будет чувствовать себя проигравшим.

— Значит, ты еще не делала этого правильно, — сказал он перед тем, как накрыть своим идеальным ртом ее губы и показать ей, как все может быть правильно . Их языки сплелись, сражаясь друг с другом, толкаясь вперед и отступая. Разделяя доминирование и капитуляцию, контроль и подчинение.

Никаких проигравших. Люк Алмэйда просто фантастически целовался.