Флоренский. Нельзя жить без Бога!

Лишённый возможности остаться штатным священником, лишённый служебной череды, Флоренский тем не менее не оставил иерейского служения как духовник, как исповедник веры, не изменял явным атрибутам священства, пока не заставили надеть вместо рясы вериги лагерного бушлата. Жизнь Флоренского — это сбывшийся сон, в котором он увидел себя служащим литургию перед престолом, стоящим «не в алтаре, а где-то в ином, неизвестном помещении». Флоренский не мог под бдительным оком цензоров открыто изъясняться о вере в письмах с Дальнего Востока и Соловков, иначе оборвалось бы общение с близкими, но послания его полны духовной стойкости, упования на Божию волю. Ведь неслучайно, когда в 1939 году Анна Михайловна обратилась с письмами в НКВД, ей особо указали на то, что её муж «в 1928 году привлекался ОГПУ как служитель культа, не снявший духовного сана».

«Флоренский сотрудничал с советской властью», — упрекали его ещё при жизни, упрекают порой и теперь.

А в чём было это сотрудничество? Разве отец Павел вступил в компартию или стал идеологом марксизма-ленинизма? И что для упрекающих при этом «советская власть»? ВХУТЕМАС, ГОЭЛРО, ВЭИ, Опытная мерзлотная станция, Йодопром? Но там Флоренский служил людям, Отечеству. В поистине грандиозных затеях советской власти он улучшал повседневную жизнь, просвещал, сделал многое из того, что позволило победить нашей стране в годы Великой Отечественной войны и чем мы продолжаем пользоваться до сих пор. И неужели бесплодное прозябание без интеллектуальной работы, зарывание данных Богом талантов в землю были бы больше достойны христианина? Или ликование по поводу любых тягот страны Советов, какое выказывали, например, некоторые эмигранты после нападения фашистов, — это гораздо лучший пример христианского благочестия? А как же святитель Лука (Войно-Ясенецкий), получивший за «Очерки гнойной хирургии» Сталинскую премию?

«Флоренский признал обвинение по делу 1933 года, пошёл на самооговор, а значит, лжесвидетельствовал» — и это на сегодняшний день самое главное препятствие для Синодальной комиссии по канонизации святых не только в случае с отцом Павлом, но и во всех подобных случаях «сотрудничества со следствием».

Важно ещё раз сказать, что «лжепризнание» Флоренского было не выгораживанием себя, а спасением ближних. Кроме того, никаких обвинений, касающихся Церкви, служения, Православия, ему именно тогда не предъявили, так что отец Павел ни в чём не погрешил против веры.

Последние годы его жизни — это Голгофский путь. Флоренский пострадал не за происхождение, не за дореволюционную биографию, не за знакомство с эмигрировавшими, а за исповедничество. Когда в годы его заточения Анна Михайловна искала справедливости в разных властных кабинетах, на вопрос «За что вы арестовали моего мужа?», ей однажды ответили: «За то, что доказал, что Бог есть».

И доказал это всей жизнью, всем своим служением. За это, верится, достоин акафиста и жития.

Да, «на небесах он уже прославлен». А на земле всему своё время. Бог всё управит. Но в сонме русских святых, поминаемый на службах как священномученик, отец Павел, как и в земной жизни, мог бы многих сегодня привести к вере. Особенно скептическую, теплохладную интеллигенцию, тех, для кого сочетание науки и веры представляется невозможным. По молитвам отца Павла им может открыться путь сопряжения. Интеллигенции сегодня, как никогда прежде, нужен ходатай перед Господом, близкий по годам земной жизни пример служения. У врачей, военных, путешествующих такие ходатаи есть, а ученые, философы и даже писатели пребывают в духовном сиротстве.

Отец Павел — пример и семейного благочестия, и беззаветной учительской любви, и радения за русскую культуру и историю. Всё это нуждается в наш век в сугубом небесном попечении.

По келейным молитвам, обращённым к отцу Павлу, уже даются мир и благоденствие ближним, силы для познания и творчества, укрепляется вера. Дай Бог, чтобы однажды келейные молитвы стали соборными!

Молитва священномученику Павлу (Флоренскому)