Флот в Белой борьбе. Том 9

На створе одной из красных батарей навстречу миноносцу вышла шлюпка с белым флагом. Со шлюпки передали, что батарея переходит на сторону Добровольческой армии, и мы облегченно вздохнули. После полудня доплелись до крейсеров. Операция прошла удачно, сопротивления почти не было, Одесса взята.

Наверху, в городе, на набережных полно народу. С миноносца отправляют несколько патрулей по четыре человека. Наша четверка из машинной команды имеет задачей проверить здание, занимавшееся ВЧК, нет ли там заключенных, живых или мертвых. Здание мы осмотрели, повсюду валялись брошенные предметы обмундирования и снаряжения, но все было пусто. Я подобрал на память алюминиевую фляжку военного образца, и она до сих пор находится у меня, вот уже почти пятьдесят лет. Когда наш патруль поднимался по Ришельевской лестнице, винтовки без штыков на ремне, мы получили несколько букетов цветов от толпившейся здесь публики.

На другой день, изъявив желание идти в патруль, не спросив сначала разрешения старшего механика, я получил две очереди без берега, почему не мог пойти искать мою сестру, жившую в Одессе, а дождался ее прихода со знакомыми на мол, к миноносцу.

Из Одессы миноносец был послан к Очакову. Там, на береговой батарее шестидюймовых орудий «канэ», нам пришлось видеть отличную работу артиллеристов с эскадренного миноносца «Поспешный». Как рассказывали, «Поспешный» подошел к Очакову в то же, по-видимому, время, когда мы подходили к Одессе. Вечером, в темноте, он стал на якорь на взморье. Боевой тревоги на миноносце не было. Рано утром команда была разбужена выстрелами с берега: это четырехорудийная батарея шестидюймовых орудий открыла огонь по миноносцу. Расстояние было небольшое. Наводчик носового 100-мм орудия, не ожидая команды, открыл огонь и первым же выстрелом попал в щит одного из неприятельских орудий. Этого было достаточно для того, чтобы батарея прекратила огонь. Остальное довершил десант с миноносца. Очаков – город бедный, пыльный и, судя по окраинам около батареи, похож на большую украинскую деревню.

Некоторое время спустя, опять у Очакова, миноносец принял на борт с английского крейсера «Карадок» генерала Шиллинга со штабом, назначенного главнокомандующим войсками Новороссии. Из люка машинного отделения я невольно залюбовался искусством нашего командира, который, подходя довольно большим ходом, развернулся перед крейсером и подвел миноносец прямо к трапу. На крейсере генерала провожал почетный караул, и на груди нескольких английских матросов я заметил новенькие Георгиевские кресты, по-видимому, награды за взятие Одессы. Генерал попрощался с англичанами, перешел со штабом на миноносец, и мы отвалили так же легко и быстро, как и подошли. Генерала мы отвезли в Херсон. В устьях Днепровского лимана хорошо видна разница между мутными водами Днепра и синей водой Черного моря.

Поход на Одессу показал, что котлы миноносца требуют проверки, и миноносец вскоре вернулся в Севастополь и стал у стенки порта для производства этой работы. В этот период я отказался быть машинным содержателем и передал машинную кладовую Осипову. Дважды во время похода на Одессу, заменяя болевшего кочегара, мне пришлось нести вахту в кочегарке, и я едва выдерживал четыре часа. Во время стоянки в Севастополе, как-то на палубе, старший механик сказал мне, что предполагает списать меня в экипаж как слабого. Дело шло к осени, к бурям и качкам. Я попросил его не списывать меня, а дать разрешение на переход в 5-й бронепоездной дивизион, формировавшийся в Севастополе. Разрешение я получил. Отец мой не возражал. На путях вокзала я нашел штаб дивизиона, где меня принял адъютант дивизиона капитан Генерального штаба Энгельгард. Он дал свое согласие, написал мне бумагу в штаб флота о моем переводе в их распоряжение, и дело пошло по канцеляриям.

Миноносец тем временем пошел опять в поход в Одессу, и я с ним. Котлы были все в исправности, и мы делали до 24 узлов. Опять побывали в Очакове и Херсоне. В Херсоне командиру попался на глаза чудный небольшой моторный катер, и он решил взять его с собой. Сперва пробовали поднять катер на талях на палубу, но шлюп-балки погнулись, не выдержав тяжести. Тогда решили взять его на буксир. Пока шли по Днепру и по лиману небольшим ходом, дело шло, но, когда вышли в открытое море и дали 23 узла, катер затонул. Его вытащили, откачали. Пошли – он опять затонул. Тогда к катеру прикрепили красный буек и оставили его на дне морском, так как у миноносца было срочное задание и командир торопился в Одессу. Дальнейшая судьба катера мне неизвестна.

В Одессе около нас, на рейде, произошел взрыв и пожар на французском сторожевом катере, на котором погибли два французских моряка. Первую помощь при тушении пожара оказали моряки с миноносца, но затушил пожар спасательный катер Одесского порта с мощными помпами. Погибших моряков похоронили с отданием воинских почестей: была команда с миноносца и взвод от 4-й стрелковой дивизии.