«Флоту – побеждать!»

Командующий Объединенным флотом понимал, что все идет совсем не так, как планировалось. Да что там «понимал» – видел. Русский флагман, находясь под сосредоточенным огнем трех лучших броненосцев Японии, хоть и горел местами, но продолжал уверенно вести за собой эскадру и достаточно активно стрелял. И эффективно. Первую же попытку Того использовать преимущество в ходе хотя бы в один узел и все-таки охватить голову русского кильватера Макаров пресек простым уклонением вправо на несколько градусов – японские броненосцы, двигаясь по дуге большего радиуса, теряли столь небольшое превосходство в скорости сразу, так что бой продолжался на параллельных курсах. И продолжался весьма неблагоприятно для японцев – уже покинул боевую линию «Адзума», а для этого должны были иметься очень веские причины, вышла из строя кормовая двенадцатидюймовая башня «Микасы», да и кроме этого флагманский броненосец наполучал достаточно попаданий разной степени серьезности. Основательно подсел на нос «Асахи», по которому безо всяких помех уже почти час лупил «Цесаревич», «Сикисима», судя по интенсивной стрельбе, особых повреждений пока не имел, но кто знает, что происходит на его борту… А вот «Ясима» горел. Ничего, кроме пожара, разглядеть с такого расстояния было нельзя, но было совершенно очевидно, что четвертому мателоту японской колонны приходится ой как нелегко. Ситуация на броненосных крейсерах адмирала Мису не просматривалась, но, судя по вышедшему из кильватера «Адзума», и там дела обстояли не лучшим образом.

Наблюдались, конечно, регулярные попадания и в «Пересвет», и в «Петропавловск», благо японские снаряды очень конкретно отмечали места своих попаданий выбросами дыма и пламени, но держали строй эти русские броненосцы пока очень уверенно и стреляли весьма бойко. Как и, демоны его побери, «Ретвизан».

И ничего, практически ничего, невозможно предпринять – какое-нибудь активное маневрирование при преимуществе в один узел малореально. Разве что…

– Идзичи! – обратился адмирал к командиру «Микасы».

– Слушаю, ваше превосходительство, – тут же обозначил полупоклон капитан первого ранга.

– Распорядитесь поднять сигнал: «Сосредоточенный огонь отменить. Каждому кораблю стрелять по наиболее удобной цели».

– Будет исполнено!

– Как считаешь, Томособуро?.. – повернулся Того к своему начальнику штаба.

– Тебе решать, – отозвался контр-адмирал Като. – В вопросах тактики я не особо ценный советчик.

– А все-таки?

– По-моему, разумно. Если так пойдет и дальше, то нам придется весь флот отводить из Желтого моря на ремонт в Сасебо, а у русских останется здесь полноценная броненосная эскадра, которая будет контролировать всю акваторию как минимум месяц…

Боевую рубку тряхануло прямым попаданием шестидюймового русского снаряда. Толстенную броню он, конечно, не пробил, но ощущения у находившихся внутри были не из приятных.

– Может, стоит увеличить дистанцию? – не очень уверенно спросил командующего Като.

– Ну уж нет – у нас преимущество как раз в среднем калибре. Подождем результатов перераспределения огня, – мрачно бросил Того.

– «Ясима» выходит из кильватера, – встревоженно выкрикнул адъютант адмирала Нагата. – Горит и имеет крен на правый борт.

– Убавьте прицел на одно деление, Василий Нилович – как раз в борт попадете, – посоветовал Кроун своему старшему артиллеристу.

– Ладно что вообще попадаем, Николай Александрович, – весело отозвался Черкасов. – Горит «Ясима» этот…

– Лейтенант, – послышался скрипучий голос Вирена, – выполняйте приказ командира.

На адмирала недоуменно посмотрели и Кроун, и сам Черкасов. Вообще-то на корабле в бою имеет право отдавать приказы такого уровня только его командир. И совет – не есть приказ. Но оба смолчали – не время было сейчас разбираться по поводу данного распоряжения младшего флагмана.

– Первая «А», – крикнул в телефонную трубку лейтенант.

– Здесь «А-один», – немедленно отозвался мичман Поливанов.

– Прицел меньше на одно деление.

– Есть, на одно деление меньше!

Через пятнадцать секунд носовая башня грохнула очередным выстрелом…

«Пересвет» рычал в сторону японцев всем бортом, но именно этот снаряд провожали взглядами, усиленными цейсовской оптикой биноклей, офицеры из боевой рубки броненосца. И он, как это ни удивительно, попал. Причем угодил как раз в небронированную носовую часть «Ясимы».

Почти четвертьтонной порции кованой стали хватило энергии пронизать и трехметровую толщу воды, разделявшую место падения и вражеский борт, и собственно борт. «Ясима» получил удар ниже пояса. Не броневого, просто под ватерлинию. Мощный траверс японского броненосца без особых проблем выдержал взрыв десятидюймового снаряда, чего нельзя сказать о железе борта – вырвало здоровенный кусок, и в образовавшуюся пробоину весело хлынула морская вода.