Фоллер

Питер замедлился и внимательно посмотрел на искривленный профиль Уго. Он хорошо знал этот самодовольный тон.

– Почему это?

Уго наклонил голову и поднял одно плечо к уху.

– У тебя свои секреты, а у меня свои.

Справа от них среди желтых сорняков возвышалась огромная дымовая труба. За ней, на тупиковой полосе железнодорожной колеи, стояли три проржавевших вагона-цистерны.

– Только твой секрет не такой уж и секрет, – сказал Питер. – Сейчас он разрушает Сингапур и Индонезию.

– Разрушает. – Уго снисходительно махнул рукой. – Но никто не умирает. У них нет даже насморка или болей в горле.

– Он стирает им память.

Уго взглянул на Питера.

– Тяжело сражаться, когда не можешь вспомнить, с кем ты сражаешься или почему.

Питер остановился. Пройдя еще несколько шагов, Уго последовал его примеру.

– Сингапур – это союзник. Ты не можешь использовать вирус, потому что его слишком сложно контролировать. Если ты выпустишь его в Россию, Южную Америку и Северную Корею, его в конечном итоге подхватит восемьдесят процентов наших людей.

Уго улыбнулся.

– Тем не менее он закончит войну.

Питер сухо рассмеялся.

Уго не смеялся: он смотрел на Питера, подняв брови.

– Подожди-ка. Ты ведь не серьезно? Ты ведь не рассматриваешь возможность масштабного выпуска этого вируса?

Он уставился на Питера, как будто тот был полным тупицей.

– Почему бы и нет? Если война будет продолжаться, кто-то начнет использовать ядерное оружие. Может быть, Северная Корея или Индия. Китай будет моей темной лошадкой. Как только кто-нибудь пойдет по этому пути, последуют ответные действия. Сколько людей тогда умрет?

Его глаза расширились, на лбу пульсировала вена.

– Сколько еще умрет людей, когда радиация перейдет на соседние страны? Вирус затмения останавливает это сейчас.

 – Для эффекта Уго рубанул ладонью воздух.

– А что, если вирус слишком эффективен? Что, если он сотрет память у всех?

Уго покачал головой.

– Центральное командование будет пережидать заражение в воздухонепроницаемом подземном объекте.

– Я так понимаю, ты являешься частью центрального командования.

Уго не ответил. Они планировали стереть память у всех: у союзников и врагов. Преднамеренно.

Неожиданно у Питера всплыло воспоминание: он и Уго, растянувшись на диванах в гостиной Уго, смотрят «Подозрительные лица», пьют коньяк и закусывают пиццей, доставленной из «Chanello’s». Как между тем моментом и настоящим могла возникнуть такая пропасть?

– Дайте мне десять дней, а затем все стороны конфликта смогут сесть и договориться об окончательном перемирии. – Он жалел, что здесь нет Мелиссы и Кэтлин, чтобы помочь вразумить Уго.

– Где эта безграничная энергия? – он прищурился, сделав вид, что ищет ее в лаборатории. – Там? Что мы сделаем? Пропустим через твой дубликатор косяк лосося и будем управлять миром на рыбьем жире?

Возможно, Уго блефовал, пытаясь заставить Питера раскрыть свои карты.

Но дело в том, что блефом тут, похоже, и не пахло. Похоже, он был убежден, что его план лучше, чем альтернатива.

Если не брать в счет сингулярность, он, возможно, даже прав.

– Пойдем, – сказал Питер.

* * *

Подводя Уго к окну защитной камеры, Питер посмотрел на его выражение лица и почувствовал удовлетворение. Все его самодовольство, вся важность исчезли, и теперь он был похож на маленького мальчика, с открытым ртом смотревшего на чудо.

– Что это? – спросил он, когда немного пришел в себя.

– Это как раз то, на что оно похоже. Сингулярность. – Питер развел руками, подражая жесту, который Уго использовал на улице. – Бесконечная, неограниченная энергия прямо здесь, в моей лаборатории.

Питер не мог вспомнить, когда он в последний раз настолько наслаждался моментом. Уго был так горд за свой маленький вирус.

– Я нахожусь в конце передачи энергии на наноструктурированные углеродные топливные элементы во всем мире. Энергия будет просто течь, а топливные элементы будут неисчерпаемы.

Уго продолжал смотреть в камеру.

– Откуда появилась сингулярность?

Питер рассмеялся.

– Секрет фирмы.

Почти прижавшись носом к стеклу, Уго хмыкнул.

– Ты можешь заставить Эльбу согласиться на прекращение огня? – спросил Питер.

– Зачем мне теперь это делать? – Уго отошел от стекла и скрестил руки на груди. – Значит, ты можешь закрыть глаза, нажать на пару кнопок и ожидать, что эта сингулярность сработает так, как ты надеешься?

По цеху в их сторону двигался Гарри. Питер махнул ему, чтобы он не подходил.

– Скольким ядерным боеголовкам она эквивалентна? – спросил Уго. – Тысяче? Миллиону? А ты занимаешься ерундой, зажигая с ее помощью лампочки.

Он указал на стену с прожекторами.

– Тебе не нужно десять дней. Тебе нужно десять лет тщательного, контролируемого эксперимента. – Уго развернулся и направился к выходу. – Но у тебя нет десяти лет, и, если мне удастся, ты не получишь и десяти минут.

– О, понятно. Вот какие оправдания ты приводишь. Я принял такое решение, которое не предполагает, что ты станешь богом. Одним из величайших правителей подвергшихся лоботомии масс.

Питер сделал несколько шагов в сторону быстро удаляющейся фигуры Уго.