Фонд

— Моя госпожа, — выдохнул он, — это действительно волшебный эффект. Здесь и равновесие и ответ, на который я почти не надеялся, во всей своей нежности и постоянстве. На нем я, кажется, мог бы творить чудеса. Как вам понравилась моя композиция, госпожа?

— А это была твоя? — задохнулась Бэйта. — Твоя собственная?

От такого благоговения его тонкое лицо стало пунцовым от кончика носа до самых ушей:

— Да, моя собственная. Мулу она не нравилась, но очень часто я играл ее для своего собственного удовольствия. Однажды, когда я был еще молод, я увидел дворец — огромный дворец, сверкающий драгоценностями, на который я смотрел издали во время веселого карнавала. Там были такие красивые люди, которых и во сне не увидишь, такие великолепные, что потом я нигде таких не видел больше, даже среди слуг Мула. То, что я создал, — лишь бледная копия, но мой слабый ум не может ничего лучшего. Я называю ее «Воспоминания о Рае».

Теперь, когда все вдруг заговорили, к Мису снова вернулась его активность.

— Послушай, Магнифико, — сказал он, — ты не смог бы сделать то же самое для других?

На минутку клоун испугался:

— Для других? — Он вздрогнул.

— Для тысяч народу, — вскричал Мис, — в Большом зале Фонда. Ты не хотел бы сам стать мастером, всеми уважаемым, богатым и… и… — У него не хватило воображения. — И все такое? Что скажешь?

— Но как я могу стать всем этим, сэр? Я ведь бедный клоун, не способный на великие вещи.

Психолог выпятил губы и тыльной стороной ладони провел по бровям. Затем сказал:

— Но твоя игра, дружище… Мир станет твоим, если ты сыграешь так для Мэра и Торгового Треста. Разве тебе этого не хотелось бы?

Клоун мельком взглянул на Бэйту.

— А она тоже там будет?

Бэйта рассмеялась:

— Конечно, глупыш. Разве похоже на то, что я оставлю тебя, когда ты скоро станешь знаменитым и богатым?

— Это все будет принадлежать вам, — ответил он искренне, — но даже если все богатства Галактики станут вашими, и этим я не смогу отплатить вам за вашу доброту.

— Но, — сказал вдруг Мис, — если ты сначала мне поможешь…

— В чем?

Психолог замолчал и улыбнулся:

— Лишь один поверхностный анализ, который не причинит боли. Он совсем не затронет кору твоего мозга.

Глаза Магнифико наполнились смертельным страхом:

— Только не анализ! Я видел, как он действует. Он высасывает мозг и оставляет череп пустым. Мул делал его на предателях, и они, безумные, ходили по улицам, пока кто-нибудь из жалости их не убивал. — Он поднял руку, чтобы оттолкнуть Миса.

— Это был психический анализ, — спокойно объяснил Мис, — но даже он может навредить человеку, только когда его неправильно применяют. Мой анализ всего лишь поверхностный и не опасен даже для младенца.

— Правильно, Магнифико, — подтвердила Бэйта. — Это нужно только для того, чтобы помочь победить Мула и держать его подальше отсюда. Как только это будет сделано, мы оба станем богатыми и известными до конца наших дней.

Магнифико протянул дрожащую руку:

— Тогда вы подержите меня за руку?

Бэйта взяла ее в обе руки, а шут широко раскрытыми глазами следил за приближением полированных терминальных пластин.

Эблинг Мис спокойно раскинулся на чересчур шикарном кресле в личных апартаментах Мэра Индбура, упорствующий в своей неблагодарности за то снисхождение, которое к нему проявили, и с неодобрением отметил, что Мэр ведет себя несколько нервно и суетливо. Он отбросил окурок сигары и выплюнул табак, попавший в рот.

— И кроме того, если тебе надо что-нибудь для следующего концерта в Мэллоу-Холле, Индбур, — сказал он, — ты можешь вышвырнуть этих электронных роботов обратно в их сточные канавы и заставить этого маленького уродца сыграть для тебя на визисоноре. Индбур, это нечто потустороннее.

Индбур сварливо заметил:

— Я не для того звал вас сюда, чтобы слушать здесь лекции о музыке. Какие сведения о Муле? Расскажите мне об этом. Есть что-нибудь о Муле?

— О Муле? Я же уже говорил тебе — я использовал поверхностный анализ и добился немногого. Я не могу применить психический анализ, потому что уродец до смерти боится, и его сопротивление может развеять психические связи, как только возникнет контакт. Но вот что мне удалось выяснить — если ты прекратишь тарабанить ногтями…

Во-первых, снимем со счетов физическую силу Мула. Возможно, он и силен, но большинство рассказов шута преувеличены из-за того, что у него в памяти один только страх. Он носит странные очки и его глаза способны убивать, он несомненно обладает силой воздействия на умы.

— Так же много мы знали в самом начале, — кисло прокомментировал Мэр.

— В таком случае, анализ подтверждает это, и, начиная отсюда, я действовал с помощью математических расчетов.

— И что же? Как много это займет времени? Ваше жонглирование словами меня оглушает.

— Я бы сказал, около месяца, и у меня могут появиться сведения для тебя. А может, и нет, конечно. Но что с того? Если это все выходит за рамки Плана Селдона, то наши шансы чрезвычайно малы, чертовски малы.

Индбур яростно набросился на психолога: