Форма воды

Стрикланд вытаскивает ключи из кармана и пихает Хоффстетлеру, но тот их не берет, и те со звоном падают на пол; звук этот на миг разрывает пелену обезьяньих воплей.

14

Утренний туман, сигаретный дым, его собственные усталые глаза.

Через все эти саваны Джайлс опознает ее за половину квартала – никто не ходит так, как Элиза. Он судорожно курит на пожарной лестнице, держась за перила. Подгоняемая ударами ветра, Элиза несется словно кулак боксера, направленный в челюсть сопернику, ноги выглядят призрачными, плечи будто закрыты тем снаряжением, какое надевают игроки в американский футбол.

Но при этом она ухитряется почти танцевать на ходу, и туфли ее настолько яркие, что приносят немного жизни в серое уныние квартала.

Джайлс понимает: обувь для нее то же самое, что для него – портфель.

Он тушит сигарету, возвращается в комнату – сегодня он поднялся рано, принял душ и даже поел, чтобы отправиться с визитом в «Кляйн&Саундерс», с важным визитом. Сгоняет кота с черепа по имени Анджей, берет парик и, встав перед зеркалом в ванной, пристраивает его на голове, закрепляет, укладывает пряди.

Парик вовсе не выглядит так натурально, как раньше, но парик не изменился.

Изменился Джайлс.

Для человека его возраста не кажется правильным иметь такую гриву волос. Только как он может отказаться от нее сейчас? Это будто оскальпировать себя прилюдно. С другой стороны, что ему до других людей?

Он смотрит на изнуренное ископаемое в зеркале и гадает, как он угодил в тенета противоречия: человек, на которого никто не глядит, беспокоится по поводу того, как он выглядит.

Стук во входную дверь заставляет Джайлса подпрыгнуть.

Он торопится через квартиру, на ходу проверяет часы.

Он предупреждал Элизу вчера, что на сегодня у него назначена встреча, но она тогда не ответила, а затем и вовсе выглядела так, словно целиком утонула в мечтаниях.

Джайлс, расстроенный собственным отражением, неожиданно пугается, что она прячет нечто ужасное вроде неоперабельного рака. Стук в дверь громкий, исступленный. Она входит раньше, чем он успевает добраться до ручки, срывает шляпку, под которой торчат вздыбленные статикой волосы.

Джайлс немного расслабляется.

Они часто ходят друг к другу в гости без приглашения, и это несмотря на ночное расписание Элизы и на скудные запасы провианта, лишь и доступные тем, кто зарабатывает так мало. Лицо ее красное, что его одолевает ностальгия; сам он после такой пробежки был бы белым как полотно.

– Мы сегодня взрываемся от возбуждения, не так ли? – спрашивает он.

Она проносится мимо, едва не отскакивая от стен, вздыхает так сильно, что прислоненные к стенам холсты начинают колыхаться. Джайлс поднимает палец, призывая ее к терпению, и прикрывает дверь, чтобы удержать утренний холодок снаружи.

Когда он поворачивается, она все еще не стоит на месте.

Правая кисть изгибается, показывая «рыба», но слишком смазанно, чтобы он был уверен… потом «очаг»… нет… «скелет»… нет, «существо»… потом резкое движение… «ловушка»… так он думает, или что-то в этом роде, хотя он наверняка ошибается, слишком быстро она «говорит».

Он вскидывает руки:

– Момент молчания, я умоляю тебя!

Плечи Элизы обвисают, она выглядит точно получивший нагоняй ребенок и открывает два трясущихся кулачка: никакого особого знака, универсальный жест раздражения.

– Сначала – о самом важном, – говорит он. – У тебя проблемы? Ты пострадала?

Она жестикулирует так, словно давит жуков: «нет».

– Прекрасно. Могу я предложить тебе хлопьев? Я съел только половину миски. Нервы, я полагаю.

Элиза хмурится и вновь показывает «рыба».

– Дорогая, я говорил тебе вечером, что у меня встреча, я практически уже убегаю. Откуда эта внезапная страсть к рыбе? Не говори мне, что ты беременна.

Элиза прячет лицо в руки, и дыхание Джайлса перехватывает.

Неужели его саркастическое замечание вынудит заплакать девушку, жившую в одиночестве со дня их встречи? Ее плечи вздрагивают, но это скорее икота или смех. Когда она убирает руки, ее глаза все такие же дикие, но она встряхивает головой, словно пораженная абсурдностью его утверждений.

Она делает протяжный выдох, явно пытаясь успокоиться, и в первый раз за сегодня смотрит прямо на Джайлса. Через секунду ее рот подергивается в правую сторону. Джайлс стонет.

– Еда в моих зубах? – гадает он. – Нет, это волосы… так? Они съехали набок? Хорошо, ты колотишь в мою дверь до того…

Элиза протягивает руку и снимает сухие листики березы со свитера Джайлса – следы недавнего шторма. Затем она слегка поворачивает его бабочку и в конце концов поправляет что-то на виске, где настоящие волосы встречаются с париком, хотя это все выглядит скорее проявлением приязни, чем реальной попыткой что-то исправить.

Она отступает на шаг и делает знак «привлекательно».

Джайлс вздыхает: на женщину нельзя положиться, когда ты хочешь услышать правду.

– Как бы я ни хотел изобразить обезьянью вежливость по отношению к тебе, все же имеется упомянутая выше встреча. Желаешь сказать мне что-то перед тем, как я уйду?