Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

В сентябре 1503—летом 1505 г. И. И. Ощерин ездил с дипломатической миссией в Крым в качестве «боярина» великого князя. За верную службу Василий III хотел ему дать «на любви» Тверь, Коломну и Кострому, но И. И. Ощерин отказался, считая, что ему «теми жалованьи не откупитца». Тогда он получил в кормление Корелу, где и пробыл пять лет. В 1514 г. И. И. Ощерин присутствовал на приеме турецкого посла Камала. По семейным преданиям, Василий III «в думу ево пустил». Около 1503/04—1540-х годов упоминалась его вотчина в Радонеже. Умер Иван Иванович в ноябре 1521 г.[1120]

Следующие по старшинству два брата Ивана Ощеры рано сошли со сцены. Бездетный Петр Третьяк погиб в Суздальском бою 1445 г., а Иван (Полуект) Море упоминался только в 1434—1443 гг. У Моря были только бездетные сыновья Иван и Борис. По семейным преданиям, Море был великокняжеским постельничим до своей смерти, причем «с судом з боярским и в думе у великого князя з бояры был».[1121]

Следующий брат, Дмитрий Васильевич Бобр, еще в 1446 г. вместе с Ощерой и князьями Ряполовскими были в одной «мысли», организуя движение в пользу Василия II. Когда при Василии II отложилась Вятка, Д. В. Бобр «ис Казани на Вятку пошол, да Вятку взял». За это великий князь дал ему Нижний Новгород в кормление. Около 1462—1472 гг. кн. Юрий Васильевич выдал жалованную грамоту на его земли Дмитровского уезда. В 1463 г. он выдал Д. В. Бобру новую грамоту на владения, купленные у его тестя В. Д. Ермолина.[1122]

Около 1470—1500 гг. и в 1507 г. его сын Иван (постельничий Василия III) покупал земли у своего брата Василия Дурака.[1123]

Согласно семейному родословцу, И. Д. Бобров «был постельничей... с судом з боярским и в думе был...Ах постельничему пути... была за ним волость Ухра с мыты в путь». Постельничим И. Д. Бобров был в 1507 г. во время похода на Новгород.[1124]

По семейному преданию, один из сыновей В. Г. Сорокоумова — Алексей Бурун был стольником. У него было пятеро детей. Михаил Казарин Алексеевич Бурунов унаследовал фамильную должность и был за «постелею» (т. е. постельничий) во время Коломенского похода Василия III 1522 г. В 1528 г. он, так же как и И. Д. Бобров, поручительствовал за князей Шуйских. Упоминался Бурунов в купчей И. Д. Боброва 1507 г. и в одной из данных грамот 1521 г.[1125]

Потомки Алексея Буруна служили в середине XVI в. по Зубцову (Пусторослевы), Дмитрову (Казариновы) и Старице (Буруновы).[1126] Все это старинные удельные центры.

От младшего сына В. Г. Сорокоумова, Василия Кокошки, пошли Кокошкины, которые были связаны с удельным Угличем и в Москве положения не приобрели. Федор Большой Васильевич служил постельничим у углицкого князя Дмитрия Ивановича.[1127]

У Василия Глебовича Сорокоумова было четверо братьев (Кузьма, Иван, Илья и Василий Меньшой). Служебной карьеры они не сделали. Сын старшего сына Кузьмы (Андрея Дурного) Иван был отдан «в приданые» с Еленой Ивановной в Литву (1495 г.), а его сын Михаил служил позднее Василию Шемячичу в Стародубе. Брат Ивана Леонтий получил поместье в Новгороде.[1128] Внуки второго сына Кузьмы (дети Василия Щетины) также стали новгородскими помещиками Шелонской и Бежецкой пятин.[1129] Дети четвертого сына Кузьмы (Михаила Кошкара) Степан и Дмитрий Кривой входили в состав двора кн. Юрия Ивановича Дмитровского.[1130]

Племянник Кузьмы Глебовича Яков Иванович Курица служил дворецким в Ростове у княгини Марии (около 1470—1478 гг.).[1131]

Дети другого племянника (Василия Обеда) были испомещены в Торопце.[1132] Словом, картина, типичная для родов, которые связали свою судьбу с уделами и в Государев двор не пробились.

У Константина Ивановича Добрынского было восемь сыновей (Андрей Сахарник, Василий Гусь, Павел, Федор Симский, Петр, Иван, Владимир и Никита), а возможно, и девять (Дмитрий Заяц). Судьба у них сложилась по-разному. Павел постригся в монахи (его потомки — Викентьевы — при дворе не блистали).[1133]. Иван и Владимир умерли бездетными. Петр Хромой и Никита служили кн. Ивану Андреевичу Можайскому.[1134] Трагичной была судьба старших детей единственного сына Василия Гуся Елизара, в свое время служившего кн. Ивану Можайскому.[1135]

Еще в 1492 г. Юрий Елизарович бежал в Литву.[1136] Второй сын, Владимир, в 1483 г. ездил с миссией в Тверь, в 1495 г. провожал княгиню Елену Ивановну в Литву, а в 1497 г. был казнен в связи с заговором в пользу княжича Василия.[1137] Братья Владимира Гусева Василий и Михаил оказались связанными с уделами — они были боярами кн. Юрия Ивановича Дмитровского.[1138] Михаил в разрядах упомянут в 1507 г. как его воевода, а в 1522 и 1523 гг. как его боярин (умер еще до 1 июля 1533 г.).[1139]