Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

В его моторхоуме на Гран-при Великобритании разгорелась жаркая дискуссия, и Экклстоун предложил командам собраться в Маранелло во вторник, 29 июля, перед отправкой в Будапешт. Он при всех позвонил Монтеземоло и назначил встречу в штаб-квартире «Феррари», рассчитывая при поддержке итальянца призвать команды к порядку и обойтись без «Договора согласия».

Перед вылетом в Италию Экклстоун поговорил с Жаном Тодтом.

— Заранее договорись с Лукой и пообещай ему больше других, — посоветовал француз.

Экклстоун позвонил Монтеземоло.

— Ни слова о деньгах, — сказал тот. — Иначе остальные просто потребуют больше, и всё.

Напряжённые отношения между Монтеземоло и Экклстоуном, а также ссора между Мосли и «Феррари» по поводу расходов привели к тому, что заранее договориться не удалось. Вероятно, без подсказок Мосли Экклстоун утратил свою обычную дальновидность.

Президент ФИА в те дни сражался в суде с «Ньюс интернэшнл» по делу о вмешательстве в личную жизнь. Шаг за шагом он сумел выставить журналистов газеты в крайне неприглядном свете. 24 июля он выиграл дело и получил 60 тысяч фунтов компенсации. Мосли ликовал. Экклстоун был рад за друга и четыре дня спустя отправился в Италию вместе с руководством команд.

Рон Деннис проводил время перед вылетом в напряжённых раздумьях. С 1966 года «Формулу-1» покинули 106 команд, а в строю остались лишь две: «Макларен» и «Феррари». Он понимал, что битва идёт не на жизнь, а на смерть, и отдал бы всё ради победы — даже не над Экклстоуном, а над Мосли. Однажды он проснулся с совершенно блестящей идеей: «Нужно помириться с „Феррари“».

Деннис позвонил Монтеземоло.

— Мы должны оставить все разногласия в прошлом, — начал он и объяснил, что итальянцам пришла пора отказаться от своих привилегий. — Лука, ты же помнишь, как всё было. Посмотри на суммы. Ты взял у Берни 50 миллионов, даже не понимая, что стоит на кону. Ты можешь получать куда больше.

Многое, подчёркивал он, зависит от встречи в Маранелло, на которой «Берни наверняка попытается манипулировать собранием». Деннис убедил итальянца не дать Экклстоуну, как обычно, подчинить команды своей воле.

Экклстоун рассчитывал вести собрание, однако чуть опоздал и обнаружил на председательском месте Монтеземоло. Тот произнёс крайне напыщенную речь по поводу денег — точь-в-точь как в каком-нибудь мультфильме. Презрительные ремарки Экклстоуна задели итальянца, и к обеду он нанёс ответный удар. Монтеземоло заранее пообещал Бриаторе, Деннису и Хауэтту ни за что не поддаваться на старый трюк Экклстоуна — «разделяй и властвуй». Он объявил о создании ФОТА — «Ассоциации команд „Формулы-1“» — и предложил заключить трёхстороннее соглашение между командами, ФИА и «Си-ви-си» с Экклстоуном.

Договориться никак не удавалось, а когда объявили перерыв, к Монтеземоло подошёл Деннис. Память о шпионском скандале была ещё свежа, но доводы Денниса в пользу того, чтобы выступить единым фронтом, звучали разумно. Теперь же он сказал боссу «Феррари»:

— Когда заседание возобновится, потребуй ухода Берни.

Впоследствии Монтеземоло вспоминал, что, услышав от Денниса «нужно избавиться от Берни», был совершенно «ошарашен». Деннис со своей стороны приписывал фразу «Берни должен уйти» Бриаторе. Словом, никто не хотел брать на себя ответственность за отстранение Экклстоуна. Монтеземоло потом рассказывал: «Берни — милый, но всегда говорит разным людям разные вещи. Мы дали ему слишком много свободы. Баста».

И тут Деннис выложил своего козырного туза:

— Послушай, Лука, а почему бы тебе не возглавить ФОТА?

«Это победа», — довольно бросил он своему помощнику, ловко сыграв на самолюбии итальянца.

Когда заседание возобновилось, Монтеземоло обрушился на Экклстоуна с критикой и завершил свою речь словами:

— Берни, ты многое сделал для нас, и мы тебе очень благодарны, но теперь хотели бы поговорить одни, без тебя.

Кое-кто считал, что такая бестактность задела Экклстоуна, однако сам он это отрицал. Впрочем, покинув помещение вместе с Маккензи, он отдавал себе отчёт: противники снова объединились.

— Нас просто вышвырнули, — объяснял он Мосли по телефону уже пару минут спустя.

Ситуация в последнее время требовала особой бдительности, однако измена Монтеземоло всё равно застала их врасплох.

— Ты же знаешь Луку, — ответил Мосли. — Он нападёт при всех, а потом извиняется в кулуарах.

Между тем в зале заседаний Хауэтт с облегчением осознал, что Монтеземоло наконец-то отказался от своих особых отношений с Экклстоуном. Команды чётко сформулировали свои требования: 80% всех доходов. Это ставило крест на инвестиционных планах «Си-ви-си». Они готовились отделиться и распределили роли. Бриаторе назначили ответственным за ключевые коммерческие контракты новообразованной ассоциации.

Экклстоун заподозрил неладное: «Они оба итальянцы, а Лука ведь хитрый. Он политик, поэтому Флавио иногда говорит за него то, что Лука не хочет произносить сам».