Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Для победы над Дюффелером нужно было обеспечить полное единство в стане команд. На очередной встрече в Хитроу Экклстоун внимательно прислушивался к своей пастве. Собравшиеся за столом темпераментные эгоисты постоянно в чём-то подозревали друг друга, и он успешно сталкивал их лбами. Команды же всецело зависели от Экклстоуна, который решал их проблемы: то договаривался о визе для южноафриканского пилота, пострадавшего от введённых в борьбе с апартеидом санкций; то доставал нужные запчасти; то убеждал спонсора продолжить сотрудничество. В ноябре 1976 года команды поддержали Берни, который никогда их не подводил. Предъявил свой козырь и Дюффелер. Организаторы Гран-при Аргентины, запланированного на январь 1977 года, были на его стороне. Дюффелер предупредил Экклстоуна, что гонки не будет, если команды не выполнят его требований. Вдобавок его поддержали Мишель Боэри и прочие деятели ФИА. Экклстоун вышел из себя. Именно он воскресил Гран-при Аргентины — и теперь его устроители переметнулись к противнику. Он решил оставить Дюффелера в дураках и сам отменил гонку.

Дюффелер задумал сыграть на повышение и начал кампанию в прессе, сравнивая «беспринципные» методы Экклстоуна с действиями мафии. На страницах спортивных газет Великобритании и Европы развернулась яростная битва. «Я знаю, что раньше ассоциацию конструкторов сравнивали с мафией, — не остался в долгу Экклстоун, — а меня даже называли крёстным отцом, но это не так. Хотел бы я быть крёстным отцом. Они ведь ворочают миллионами, так? Летают на самолётах, а не трясутся в поездах, как я. Уж поверьте, если б я был крёстным отцом, то не ввязывался бы в склоки из-за машин, которые носятся по кругу».

Экклстоун решил, что Дюффелер просчитался.

«Скажите мне, что означает слово „беспринципный“? Я его не понимаю. Проблема — в деньгах». В прессе он утверждал, что просто защищает команды. Что он ничего не заработал на любимом спорте, а, наоборот, вложил в него свои деньги и даже их не вернул. Экклстоун обожал эту лукавую маску торговца. Да, я маленький, но не боюсь драки. «Я не ребёнок, — заявлял он, — и уверен, что за правду нужно сражаться». Словно хитрый политикан, он представлял себя непонятой жертвой чужих интриг. Хотя «Брэбхэм» твёрдо стоял на ногах, а деятельность в ФОКА приносила ему немалые барыши, Экклстоун, не моргнув глазом, утверждал в интервью: «Автогонки не принесли мне ни гроша». Время от времени он переходил на угрожающий тон и предупреждал: все, кто исподтишка строит козни, «сойдут со сцены», а всякий, кто попытается его обмануть, — «мертвец». Никому не удавалось обойти его безнаказанно. «Я мог бы свозить вас на кладбище, где лежат мои враги», — заявлял он позднее. Постоянное напряжение и обмен угрозами должны были помешать планам Дюффелера создать «Уорлд чемпионшип рейсинг».

Как любой хороший игрок в покер, Экклстоун знал, когда сбросить карты. К началу января он понял, что аргентинцы горой стоят за Дюффелера и ему следует быть реалистом. Британским командам нужны были гонки, так что Экклстоун погрузил все машины и оборудование в «Боинг-747» и отправил в Буэнос-Айрес. Дюффелер ликовал: «Я победил Экклстоуна». Тот едва сдерживал гнев. Ничего, он подождёт следующей раздачи, а пока можно и повеселиться. Желая позлить «Феррари», он договорился с организаторами, что те уменьшат количество кругов, поскольку стоящий на «Брэбхэмах» двигатель «альфа-ромео» нещадно «ест» масло. На глазах у Экклстоуна, Чепмена и остальных менеджеров английских команд руководителя «Феррари» Марко Пиччинини известили об изменении регламента. Лицо итальянца перекосилось, и он в гневе помчался к стюардам жаловаться, что Экклстоуну помогают. Те с улыбкой пожали плечами. Вернувшись в боксы, Пиччинини увидел, как смеются над ним англичане во главе с Экклстоуном. Он же смеялся последним и в конце гонки: Карлос Пасе на «брэбхэме» финишировал вторым, опередив «феррари» Ройтеманна на две секунды.

Две недели спустя Экклстоун смиренно отправился вместе с командами на Гран-при Бразилии, тоже проходивший на условиях Дюффелера. Лёжа у бассейна гостиницы в Рио, он спросил у Мосли: «Сколько стоит этот отель?» Тот смущённо промолчал. Чтобы убить время, Экклстоун рассчитал стоимость, исходя из количества номеров, расценок и расходов, а потом стал распространяться о коммерческих возможностях. Отлично разбиравшийся в юридических аспектах Мосли и Экклстоун с его деловой хваткой составили очень сильную пару.

Его дочь Дебби позвонила из Англии и сообщила, что выходит замуж.

— Всё будет тихо, по-семейному, — объяснила она.

— Ну тогда приходи в тапочках, — заявил Экклстоун и отказался приехать, хотя приглашены были только Айви, его родители и ещё пятеро гостей. Тихие семейные церемонии он особенно ненавидел и на этот раз отыскал хороший повод отказаться.