Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Предложение Мосли купить благосклонность Блэра вполне соответствовало ожиданиям Тома, однако Экклстоун по-прежнему не желал помогать политическим оппонентам. Президент ФИА усилил давление: «Берни, ты окажешь мне огромную услугу». В прошлом несостоявшийся политик, Мосли намекал, что пожертвование не только позволит ему добраться до Блэра и лоббировать интересы «Формулы-1», но и даст возможность возобновить карьеру и выдвигаться от партии лейбористов. Последний довод Мосли оказался для Экклстоуна решающим, поскольку предоставил ему превосходное оправдание: «Пускай лейбористы обеспечат Максу кресло в парламенте. Я хочу, чтобы он достойно выглядел в глазах Блэра». Мысль, что Блэр вряд ли поможет Максу реализовать политические амбиции, если уж даже тори отказали сыну Освальда Мосли в поддержке, совершенно не смущала Экклстоуна. «Отец Макса был лейбористом», — говорил он. Стремительный переход Освальда Мосли под знамёна фашизма Экклстоун игнорировал: «Максу всё равно, за кого он: за консерваторов или за лейбористов». Мосли был для Экклстоуна в этом совершенно невероятном сценарии просто «человеком, который делает дело». Знал он и о том, что компания «Филип Моррис» раньше уже обсуждала табачную политику с представителями власти. В 1992 году они обращались к Маргарет Тэтчер и предлагали ей полмиллиона фунтов в год за защиту их интересов в борьбе против запрета на рекламу табака. Подобная кампания ожидалась и в 1997 году. В «Филип Моррис» не хотели участвовать в политических сделках. Помогая табачной компании, Экклстоун заодно работал на политическую карьеру Мосли. В конце концов он согласился пожертвовать миллион лейбористам.

Уорд сообщил об этом Джонатану Пауэллу, заметив:

— Я готов поддержать Берни Экклстоуна в его стремлении помочь партии, но при одном условии: дайте мне объяснить Тони все щекотливые моменты, связанные с «Формулой-1».

Пауэлл согласился, и вскоре Уорд уже сидел у Блэра, в гостиной его дома в Ислингтоне. Пауэлл и впустивший его Питер Мандельсон остались снаружи.

Уорд чётко изложил Блэру ситуацию:

— Экклстоун даёт вам миллион фунтов, но помните: ЕС издаст директиву по поводу рекламы табака, хотя мы считаем, что той же цели легче добиться путём добровольного соглашения.

Уорд рассказал о проекте директивы ЕС, в котором предлагалось запретить рекламу табака на территории всего Евросоюза, хотя это и не входит в компетенцию Совета Европы. В соответствии с европейским законодательством, вопросы рекламы каждая из стран должна решать индивидуально поэтому директива незаконна. В любом случае, подчеркнул Уорд, «Формула-1» вовсе не возражает против запрета. На Гран-при Великобритании от рекламы табака отказались добровольно, однако директива ЕС распространит запрет на все страны Европы.

— Нужен всего лишь переходный период, — объяснил Уорд и пожаловался, что упрямые брюссельские чиновники не желают идти на компромисс. — Незачем ссориться. Нам просто понадобится ваша помощь.

Когда истекли его двадцать минут, Уорд не сомневался: Блэр понял взаимосвязь между миллионом Экклстоуна, табачной рекламой и тем, что «Формула-1» выступает за постепенный уход от неё.

— Понимаю, — сказал Блэр.

Экклстоун, собираясь голосовать за тори на предстоящих выборах, всё же передал Уорду свой личный чек, хотя лейбористы в манифесте 1997 года по-прежнему выступали за полный запрет табачной рекламы во время спортивных соревнований. Экклстоун оставался игроком. Жертвуя миллион, он словно двинул горку фишек на красное — цвет лейбористов и «Феррари», чьим спонсором была компания «Филип Моррис».