Формула моей любви

– Потому что, Марк, мы все любим и уважаем друг друга, а это образовалось не на пустом месте. Семья, Маркушенька, это в первую очередь любовь, но это и ежедневная работа, уступки друг другу, компромиссы и мудрость. Умение не настаивать на своей правоте во что бы то ни стало, а предоставить другому быть правым, понимая, что тебе важнее мир, согласие и любовь в семье. И еще очень много всяких мудрых и важных решений и поступков.

Марк надолго задумался, и вот тогда он понял, что у него так никогда не получится, потому что если он прав, то он прав, и на этом все! И он эту свою правоту ни за что и никому не уступит, даже если это будет дед или бабушка, или родители.

Ни за что.

Став постарше и пережив первый сексуальный опыт от достаточно опытной партнерши, он узнал, что с женщинами надлежит, помимо секса, еще и как-то обращаться. Она ему так и сказала:

– Да, Марк, ты, конечно, ошеломляешь напором и энергией и довел меня до фантастического финала, но ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами.

Управляться с женщинами в постели она его обучила довольно быстро и изобретательно. А вот во всех остальных аспектах он не преуспел в обучении ни на грамм.

И так укоренилось у Марка в уме, что если он попробует все же обращаться с женщинами как-то всерьез, то непременно все испортит – управляться с ними он не умел, компромиссы и бытовую ложь не признавал, себя считал всегда правым и работать над чувствами не намеревался.

Все его отношения с женщинами заканчивались одинаково – они превозносили секс с ним, ходили первые несколько месяцев в восторженном состоянии, потом начинали требовать к себе какого-то особого внимания, он не понимал, что именно они хотят, просил объяснять словами, доступно: «хочу вот этого или мне надо вот то». Но все, что они озвучивали, казалось ему такой глупостью и полным бредом, что он не принимал их декларации всерьез, и очень скоро дамы исчезали из его жизни, громко хлопнув дверью и объяснив, что жить с ним невозможно, потому что он идиот и вообще сволочь. Ему все и всегда говорили, что он невозможный и «как с вами родные живут?».

Родные как-то живут. Наверное, непросто и трудно.

Проанализировав все исходные данные о себе, своих взаимоотношениях с женщинами и отношение к совместной с ними жизни, Марк сделал однозначный вывод, что вступать в близкие сексуальные отношения с Клавдией – это гарантированно потерять общение с ней через какое-то непродолжительное время.

Он невозможный, немудрый, работать над семейными отношениями и налаживать их каким-то правильным укладом и порядком не умеет, про особое внимание и обращение с женщиной ничего не понимает, к тому же статистика утверждает, что восемь браков из десяти распадаются в течение первых же нескольких лет.

Нет, потерять ее он не может себе позволить. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Это просто невозможно.

Поэтому премудрый Марк Светлов решил твердо раз и навсегда – Клавдия будет ему родным и близким человеком, как младшая сестра, как самый близкий, самый душевный и доверительный друг. И все. И ничего, и никогда, кроме этого.

О чем он и уведомил ее тогда на мысу, в последний день лета, когда она призналась ему в любви.

– Мы можем быть только друзьями, Клавдия, – глядя в ее малахитовые, совершенно нереальные глаза, наполненные непролитыми слезами, произнес он свой приговор. – Ты самый близкий и самый родной мне человек, родная душа моя, и я не могу тебя потерять. Ни в коем случае. Интимная близость быстро приедается, и, потеряв ее притягательность, люди становятся чужими друг другу и неизбежно расстаются. Находят других партнеров и уже не могут оставаться близкими людьми. Я не подходящий для семейных отношений человек, женщинам со мной сложно, и они быстро устают и сбегают, а любовные отношения не для тебя. Поэтому мы будем просто самыми близкими друг у друга людьми, всё. И больше никогда не станем возвращаться к этому разговору. Договорились?

– И глупая, влюбленная, несчастная девочка Клава подтвердила, что да, договорились, – тягостно вздохнув, попеняла себе той далекой, двадцатилетней девочке нынешняя повзрослевшая Клавдия.

Она все же тогда не удержалась, заплакала.

А он обнял ее за плечи, прижал к себе и утешал, объясняя шепотом что-то там заумное, обосновывая свою теорию их взаимоотношений, что-то про константы и переменные и приводя какие-то веские аргументы.

Первый раз Марк вызвал ее к себе в октябре.

Она знала, что он отправился в Новосибирск, в составе группы ученых, которые работали над одним важным проектом, на какую-то там закрытую конференцию, где именно он должен делать доклад, они это обсуждали накануне его отъезда по телефону.

К тому времени Клавдия уже успела узнать, что Марк, легко и непринужденно читавший лекции огромной аудитории студентов, искрометно, с юмором выступавший на ученых советах и диспутах, всегда ужасно волновался и переживал, когда ему предстояло выступление с трибуны на всяких научных съездах, форумах и конференциях. И заранее начинал жаловаться, сетовать и канючить, как капризный ребенок: