Формула моей любви

Пирожки! Ну, конечно! Как она могла забыть?!

Это все Марк виноват! Да потому что… Виноват, короче, и все!

С ним она еще разберется, а вот с делом!

Итак, пирожки. До пирожков Вера Михайловна попросила Клавдию отвезти в Москву ее старинный фотоальбом.

– Это для Киры, – поясняла бабуля, – моей одногруппницы, ты ее помнишь?

– Ну ба, ты спросила, – упрекнула ее Клавдия.

– Да, – согласилась та, – тебе было лет пять, когда Кира приходила к нам в гости. В молодости-то мы с ней крепко дружили, но потом, как водится, у каждой своя жизнь… Ну не важно. Кира решила что-то там устроить вроде встречи одногруппников, тех, кто еще живы, у нас же есть очень выдающиеся ребята. Теперь, уже дедушки и бабушки, конечно…

Альбом надо было передать той самой Кире. Большой, пузатый альбом в потертой кожаной обложке, в центре которой красовалась репродукция картины про героические будни советских рабочих на каком-то морском промысловом предприятии, где среди бухт с сетями, коробами для улова, громоздящимися на пирсе, с прикайтованным к нему рыболоведческим баркасом беседовали о чем-то работница в кожаной куртке, строгой юбке и сапогах, с красным платком на голове, повязанном по-пролетарски назад и, видимо, бригадир в брезентовом плаще и кирзачах. Из серии трудовые будни.

Альбом категорически не желал помещаться в портфеле, значительно превышая его габаритами. И мама предложила сначала полиэтиленовый пакет, но бабуля возразила, что это не эстетично, и принесла декоративную льняную сумку с толстыми веревочными ручками несколько пляжного вида. Лариса Вадимовна указала на этот пляжный дизайн, дамы спорили, а Клавдия, уже почти катастрофически опаздывавшая на нужную электричку, просто торопливо затолкала альбом в сумку.

Бабуля спешным порядком сунула туда же в сумку пакет с пирожками, Клавдия уж и спорить не стала – бегом, бегом!

Сумка! Вот точно же сумка!

Куда она потом делась-то?

– Вспоминай, вспоминай! – подбадривала себя Клава.

Так. Когда она приехала к Смирнову, совершенно определенно сумка была при ней, Клавдия еще накинула ее веревочные ручки на ручку портфеля, так оказалось удобней нести.

Дальше. Портфель и свою дамскую сумочку она прихватила с собой в комнату, куда ее провел Георгий Васильевич, а эту полупляжную с какой-то художественной цветочной аппликацией оставила в коридоре. И она там стояла все время…

Точно! Точно! Мог он в нее сунуть бумаги? Мог, мог, еще как мог! Лощинский выходил встречать ее вместе с хозяином, когда Клавдия позвонила в калитку, хозяин прошел к воротам отпирать, а адвокат остался стоять на веранде у входной двери. Он еще взял у нее из рук портфель и сумку, поухаживал, так сказать. А когда адвокат уходил и Клавдия со Смирновым вышли из комнаты его проводить, он суетливо все пытался застегнуть свой портфель в прихожей. Так, может, это он…

Вполне вероятно. Очень даже вероятно. Только где же та сумка-то, а? Клавдия за эти дни про нее и не вспомнила ни разу!

«Вспоминай!» – приказала она себе. Так, вот ты уходишь от Смирнова, он тебя провожает – сумка с тобой? Вот прихожая, он говорит что-то веселое… Над чем вы смеялись? Над фотографией его восемнадцатилетнего – худого-худого, брюки на нем висят, маечка такая… да, точно. Дальше. Дальше ты прощаешься, и он берет со столика в прихожей и передает тебе твою сумку! Точно! Она ее чуть не забыла, это он вспомнил и отдал!

Да. А куда она делась потом?

Домой-то Клавдия пришла уже без нее. Дальше…

Она поехала в Москву и пошла в издательство, ей надо было поработать с текстом.

Так. Издательство.

Разумеется у Клавдии имелся свой стол в общей редакторской комнате, но, поскольку она редко появлялась на рабочем месте, в основном занимаясь со своими авторами у них дома, да в архивах и учреждениях, то коллеги давно приспособились использовать его как дополнительный плацдарм для складирования бумажных кип. Вы хотя бы отдаленно представляете, какое количество бумаг громоздится на столе ответственного редактора?

Не Монблан, конечно, но где-то около того. И каждый из редакторов мечтает как-то разгрести эти свои завалы и хоть немного освободить рабочее пространство, а Клавдия… Когда она придет, вот тогда и уберем.

Вот она и пришла.

А за столом не то что работать – сесть невозможно. И народ, жалуясь и вздыхая, принялся разбирать залежи бумаг.

Сумка совершенно определенно в тот момент была у Клавдии с собой. Она еще достала из нее пирожки, потрясла ими победно, приглашая желающих перекусить, девчонки быстренько организовали чай, и они посидели, попили чайку с домашними бабушкиными пирожками.

Так. А сумка? Из издательства Клавдия ушла без нее, потому что четко помнит, как доставала ключи перед дверью квартиры и уронила портфель. Только портфель, никакой сумки уже не было.

Значит, она осталась в издательстве? Так выходит?

Клава зажмурилась и прикрыла лицо руками, сосредоточившись и стараясь вызвать в памяти картинку.

Вот она достает и демонстрирует пирожки, сумку даже положить некуда, Лида забирает стопку своих бумаг, и Ольга свою стопку… Так. Клава садится на кресло и….